Научные взгляды на природу и сущность эмоциональных проявлений представлены двумя основными направлениями. Ученые, относящиеся к первому, интеллектуалистическому направлению, (И.Ф. Гербарт, 1824-1825), утверждали, что органические проявления эмоций - это следствие психических явлений. По Гербарту, эмоция представляет собой связь, которая устанавливается между представлениями, вызываемая рассогласованием (конфликтом) между представлениями. Данное аффективное состояние непроизвольно вызывает вегетативные изменения.

Представители другой позиции - сенсуалисты, - наоборот, заявляли, что органические реакции влияют на психические явления. Ф. Дюфур (1883) писал по этому поводу: "Разве я недостаточно доказал, что источник нашей естественной склонности к страстям лежит не в душе, а связан со способностью вегетативной нервной системы сообщать мозгу о получаемом ею возбуждении, что если мы не можем произвольно регулировать функции кровообращения, пищеварения, секреции, то нельзя, следовательно, в таком случае объяснять нашей волей нарушения этих функций, возникшие под влиянием страстей". Эти две позиции позднее получили развитие в когнитивных теориях эмоций и в периферической теории эмоций У. Джемса - Г. Ланге.

Современная история эмоций начинается с появления в 1884 г. статьи У. Джемса "Что такое эмоция?". У. Джемс и независимо от него Г. Ланге сформулировали теорию, согласно которой возникновение эмоций обусловлено изменениями как в произвольной двигательной сфере, так и в сфере непроизвольных актов под влиянием внешних воздействий. Ощущения, связанные с этими изменениями, и есть эмоциональные переживания. По Джемсу "мы печальны потому, что плачем; боимся потому, что дрожим; радуемся потому, что смеемся". Таким образом, периферические органические изменения, которые обычно рассматривались как следствие эмоций, стали их причиной. Отсюда становится понятной упрощенная трактовка произвольной регуляции эмоций - считалось, что нежелательные эмоции, например горе, можно подавить, если намеренно совершать действия, характерные для достижения положительных эмоций.

Концепция Джемса - Ланге вызвала ряд возражений. Основные положения критики были высказаны У. Кенноном, который обратил внимание на то обстоятельство, что телесные реакции, возникающие при различных эмоциях, очень походи друг на друга и как таковые недостаточны для того, чтобы удовлетворительно объяснить качественное многообразие человеческих эмоций. Кроме того, искусственно вызываемые у человека органические изменения далеко не всегда сопровождаются эмоциональными переживаниями.

Телесные процессы при эмоциях, по Кеннону, биологически целесообразны, поскольку служат предварительной настройкой всего организма к ситуации, когда от него потребуется повышенная трата энергетических ресурсов. Эмоциональные переживания и соответствующие им органические изменения возникают в одном и том же центре - таламусе. Позже П. Бард показал, что с эмоциями из всех мозговых структур связан не сам таламус, а гипоталамус и центральная часть лимбической системы. Опубликовав в 1872 году книгу "Выражение эмоций у человека и животных", Ч. Дарвин показал эволюционный путь развития эмоций и обосновал происхождение их физиологических проявлений. Суть его эволюционной теории возникновения и развития эмоций состоит в том, что эмоции либо полезны, либо представляют собой лишь остатки (рудименты) различных целесообразных реакций, которые были выработаны в процессе эволюции в борьбе за существование. Разгневанный человек краснеет, тяжело дышит и сжимает кулаки потому, что в первобытной своей истории всякий гнев приводил людей к драке, а она требовала энергичных мышечных сокращений и, следовательно, усиленного дыхания и кровообращения, обеспечивающих мышечную работу. Потение рук при страхе он объяснял тем, что у обезьяноподобных предков человека эта реакция при опасности облегчала схватывание за ветки деревьев.Тем самым Дарвин доказывал, что в развитии и проявлении эмоций не существует непроходимой пропасти между человеком и животными. В частности, он показал, что во внешнем выражении эмоций у антропоидов и слепорожденных детей имеется много общего.

"Ассоциативная" теория В. Вундта (1880) предусматривала до некоторой степени влияние представлений на чувства, и, с другой стороны, характеризовала эмоции как внутренние изменения, характеризующиеся непосредственным влиянием чувств на течение представлений. "Телесные" реакции Вундт рассматривает лишь как следствие чувств. По Вундту, мимика возникла первоначально в связи с элементарными ощущениями, как отражение эмоционального тона ощущений; высшие же, более сложные чувства (эмоции) развились позже. При возникновении в сознании человека эмоции она всякий раз вызывает по ассоциации соответствующее ей, близкое по содержанию низшее чувство или ощущение, которое и вызывает те мимические движения, которые соответствуют эмоциональному тону ощущений. Так, например, мимика презрения (выдвигание нижней губы вперед) сходна с движением, сопровождающим выплевывание чего-либо неприятного, попавшего в рот человеку.

В конце XIX века проведенные физиологами эксперименты с разрушением структур, проводящих в мозг соматосенсорную и висцеросенсорную информацию, позволили Ч. Шеррингтону сделать вывод о том, что вегетативные проявления эмоций вторичны по отношению к ее мозговому компоненту, выражающемуся психическим состоянием.

Физиолог У. Кеннон, провел экспериментальные исследования по изучению эмоций при исключении всех физиологических проявлений. При рассечении нервных путей между внутренними органами и корой головного мозга субъективное переживание все равно сохранялось. Физиологические сдвиги развиваются при многих эмоциях вторично, как приспособительное явление (для мобилизации резервных возможностей организма при опасности и порождаемом ею страхе, как форма разрядки возникшего в центральной нервной системе напряжения). Проведенные Кенноном исследования выявили две закономерности. Во-первых, физиологические сдвиги, возникающие при разных эмоциях, бывают весьма похожи друг на друга и не отражают их качественное своеобразие. Во-вторых, эти физиологические изменения развертываются медленно, в то время как эмоциональные переживания возникают быстро, то есть предшествуют физиологической реакции. Он показал также, что искусственно вызванные физиологические изменения, характерные для определенных сильных эмоций, не всегда вызывают ожидаемое эмоциональное поведение. С точки зрения Кеннона, эмоции возникают вследствие специфической реакции центральной нервной системы и, в частности, - таламуса.

По Кеннону, этапы возникновения эмоций и сопутствующих ей физиологических сдвигов можно представить следующим образом: действие раздражителя -> возбуждение таламуса-> развитие эмоции -> возникновение физиологических изменений.В более поздних исследованиях П. Бард дополнил представления Кеннона и показал, что эмоциональные переживания и физиологические сдвиги, им сопутствующие, возникают почти одновременно.

Психоаналитическая теория эмоций 3. Фрейда включала своеобразные взгляды на развитие аффекта, теорию о влечениях. З.Фрейд по сути отождествлял и аффект, и влечение с мотивацией. Наиболее концентрированное представление психоаналитиков о механизмах возникновения эмоций дано Д. Рапапортом. Суть этих представлений в следующем: воспринятый извне перцептивный образ вызывает бессознательный процесс, в ходе которого происходит неосознаваемая человеком мобилизация инстинктивной энергии; если она не может найти себе применения во внешней активности человека (в том случае, когда на влечение налагается табу существующей в данном обществе культурой), она ищет другие каналы разрядки в виде непроизвольной активности. Разными видами такой активности являются "эмоциональная экспрессия" и "эмоциональное переживание". Они могут проявляться одновременно, поочередно или вообще независимо друг от друга.

Фрейд и его последователи рассматривали только негативные эмоции, возникающие в результате конфликтных влечений. Поэтому они выделяют в аффекте три аспекта: энергетический компонент инстинктивного влечения ("заряд" аффекта), процесс "разрядки" и восприятие окончательной разрядки (ощущение, или переживание эмоции).

Фрейдовское понимание механизмов возникновения эмоций как бессознательных инстинктивных влечений подверглось критике со стороны многих ученых.

Человек не только познает действительность в процессах восприятия, памяти, воображения и мышления, но вместе с тем и относится так или иначе к тем или иным фактам жизни, испытывает те или иные чувства по отношению к ним. Такое внутреннее личное отношение имеет своим источником деятельность и общение, в которых оно возникает, изменяется, укрепляется или угасает. Чувством называют и патриотизм, во многом определяющий жизненный путь человека. Чувством называют и охватившее человека отвращение к лжецу, обманувшему кого-то из мелких побуждений. Тем же понятием обозначают и мимолетное удовольствие, возникшее из-за того, что после долгого дождя блеснуло солнце.

Чувства - это переживаемые в различной форме внутренние отношения человека к тому, что происходит в его жизни, что он познает или делает.

Переживание чувства выступает как особое испытываемое субъектом психическое состояние, где восприятие и понимание чего-либо, знание о чем-либо выступает в единстве с личным отношением к воспринимаемому, понимаемому, известному или неизвестному. Во всех этих случаях говорят о переживании чувства как особом эмоциональном состоянии человека. Вместе с тем переживание чувства является психическим процессом, имеющим свою динамику, текущим и изменчивым. В частности, например, переживать тяжесть утраты близкого человека означает осуществлять активное переосмысление своего места в жизни, которое изменилось после невосполнимой потери, переоценивать жизненные ценности, находить в себе силы для преодоления критической ситуации и т. д. Бурно протекающий таким образом эмоциональный процесс своим итогом имеет некоторую сбалансированность положительных и негативных оценок самой ситуации потери и себя в этой ситуации. Итак, переживание связано с объективной необходимостью перенести ситуацию, ставшую критической, выдержать ее, вытерпеть, справиться с ней. Это и значит эмоционально пережить что-то. Переживание, таким образом, выступает как особая эмоциональная деятельность большой напряженности и нередко большой продуктивности, способствующая перестройке внутреннего мира личности и обретению необходимого равновесия.

Различные формы переживания чувства - эмоции, аффекты, настроения, стрессовые состояния, страсти и, наконец, чувства в узком значении этого слова - образуют эмоциональную сферу личности, являющуюся одним из регуляторов поведения человека, живым источником познания, выражением сложных и многообразных отношений между людьми. Чувства способствуют выделению предметов, отвечающих потребностям личности, и стимулируют деятельность, направленную на их удовлетворение. Переживание радости при научном открытии активизирует поисковую деятельность ученого, поддерживает интенсивность процесса удовлетворения познавательной потребности. Интерес как форма проявления потребности всегда имеет яркую эмоциональную окраску.

Чувства субъективно - для человека - выступают показателем того, как происходит процесс удовлетворения его потребностей. Возникшие в процессе общения и деятельности положительные эмоциональные состояния (восторга, удовольствия и т. п.) свидетельствуют о благоприятном протекании процесса удовлетворения потребностей. Неудовлетворенные потребности сопровождаются отрицательными эмоциями (стыда, раскаяния, тоски и т. п.).

В психологии сложилось представление, согласно которому эмоциональные состояния определяются качеством и интенсивностью актуальной потребности индивида и оценкой, которую он дает вероятности ее удовлетворения. Этот взгляд на природу и происхождение эмоций получил название информационной концепции эмоций (П. В. Симонов). Сознавая или не осознавая, человек сопоставляет информацию о том, что требуется для удовлетворения потребности, с тем, чем он располагает в момент ее возникновения. Если субъективная вероятность удовлетворения потребности велика, появляются положительные чувства. Отрицательные эмоции порождаются более или менее осознаваемой субъектом реальной или воображаемой невозможностью удовлетворения потребности или же падением ее вероятности по сравнению с прогнозом, который субъект давал ранее. Информационная концепция эмоций обладает несомненной доказательностью, хотя, скорее всего, не охватывает объяснением всю многообразную и богатую эмоциональную сферу личности. Далеко не все эмоции по своему происхождению укладываются в эту схему. Так, например, эмоция удивления явно не может быть отнесена ни к позитивным, ни к негативным эмоциональным состояниям.

Важнейшей характеристикой эмоциональных состояний является их регулятивная функция. Возникающие у человека переживания выступают в роли сигналов, информирующих человека о том, как идет у него процесс удовлетворения потребностей, с какого рода препятствиями он сталкивается, на что надо обратить внимание, над чем необходимо задуматься, что надо изменить. Учитель, непозволительно грубо накричавший на ученика, действительно провинившегося, но, вероятно, не вызвавшего бы этим такой бурной реакции педагога, если бы не усталость и раздражение последнего после неприятного разговора с директором школы, может, успокоившись, переживать эмоцию огорчения, досады на свою несдержанность, стыда. Все эти эмоциональные состояния побуждают учителя каким-то образом исправить ошибку, найти способ показать мальчику, что он сожалеет о своей резкости, вообще построить свое поведение и свои взаимоотношения с ним на основе объективной оценки ситуации, приведшей к конфликту.

Эмоция сигнализирует о благополучном или неблагополучном развитии событий, о большей или меньшей определенности положения субъекта в системе его предметных и межличностных отношений и обеспечивает тем самым регулирование, отладку его поведения в условиях общения и деятельности.

Чувства - одна из специфических форм отражения действительности. Если в познавательных процессах отражаются предметы и явления действительности, то в чувствах отражается отношение субъекта с присущими ему потребностями к познаваемым и изменяемым им предметам и явлениям действительности.

Приведем простой пример. Если учителю истории сообщить, что в одной из зарубежных стран на преподавание его предмета резко уменьшено учебное время, то это вызовет некоторую эмоциональную заинтересованность фактом и попытку его осмыслить, понять, но не больше. Вместе с тем, если тому же учителю сообщат, что на прохождение одной из конкретных тем по истории по некой новой инструкции ему даже незначительно урезано учебное время, это вызовет у него сильную эмоциональную реакцию. Соотношение между его потребностями (желанием наиболее полно и доступно изложить исторические факты) и их предметом (программным материалом) изменилось и породило эмоциональную реакцию.

Как и все психические процессы, эмоциональные состояния, переживания чувств являются результатом деятельности мозга. Возникновение эмоций имеет своим началом изменения, которые совершаются во внешнем мире. Эти изменения ведут к повышению или понижению жизнедеятельности, пробуждению одних потребностей и угасанию других, к переменам в процессах, происходящих внутри человеческого организма. Физиологические процессы, характерные для переживания чувств, связаны как со сложными безусловными, так и с условными рефлексами. Как известно, системы условных рефлексов замыкаются и закрепляются в коре больших полушарий, а сложные безусловные рефлексы осуществляются через подкорковые узлы полушарий, зрительные бугры, относящиеся к мозговому стволу, и другие центры, передающие нервное возбуждение из высших отделов мозга на вегетативную нервную систему. Переживания чувств являются результатом совместной деятельности коры и подкорковых центров.

Чем большее значение имеют для человека изменения, происходящие вокруг него и с ним, тем более глубокими являются переживания чувств. Возникающая вследствие этого серьезная перестройка системы временных связей вызывает процессы возбуждения, которые, распространяясь по коре больших полушарий, захватывают подкорковые центры. В отделах мозга, лежащих ниже коры больших полушарий, находятся различные центры физиологической деятельности организма: дыхательной, сердечно-сосудистой, пищеварительной, секреторной и др. Поэтому возбуждение подкорковых центров вызывает усиленную деятельность ряда внутренних органов. В связи с этим переживание чувств сопровождается изменением ритма дыхания (человек задыхается от волнения, тяжело и прерывисто дышит) и сердечной деятельности (сердце замирает или усиленно бьется), изменяется кровоснабжение отдельных частей организма (от стыда краснеют, от ужаса бледнеют), нарушается функционирование секреторных желез (слезы от горя, пересыхание во рту при волнении, “холодный” пот от страха) и т. д. Эти процессы, протекающие во внутренних органах тела, сравнительно легко поддаются регистрации и самонаблюдению и в силу этого с давних времен зачастую принимались за причину чувств. В нашем словоупотреблении и до сих пор сохранились выражения: “сердце не прощает”, “тоска в сердце”, “покорить сердце” и др. В свете современной физиологии и психологии очевидна наивность этих воззрений. То, что принималось за причину, является лишь следствием других процессов, происходящих в мозгу человека.

Кора больших полушарий в нормальных условиях оказывает тормозящее влияние на подкорковые центры, и таким образом сдерживаются внешние выражения чувств. Если кора мозга приходит в состояние чрезмерного возбуждения при воздействии раздражителей большой силы, при переутомлении, при опьянении, то в результате иррадиации перевозбуждаются и центры, лежащие ниже коры, вследствие чего исчезает обычная сдержанность. А если в подкорковых узлах полушарий и промежуточном мозге в случае отрицательной индукции распространяется процесс широкого торможения, наблюдается угнетение, ослабление или скованность мускульных движений, упадок сердечно-сосудистой деятельности и дыхания и т. д. Таким образом, при переживании чувств, при эмоциональных состояниях наблюдается и повышение, и понижение интенсивности разных сторон жизнедеятельности человека.

В последнее время физиологические исследования выявили значение некоторых узкоспециализированных мозговых структур для возникновения эмоциональных состояний. Опыты проводились на животных, которым вживляли электроды в определенные участки гипоталамуса (эксперименты Д. Олдса).

При раздражении одних участков у подопытных возникали явно приятные, эмоционально положительные ощущения, к возобновлению которых они активно стремились. Эти участки получили название “центров удовольствия” Когда же электротоком раздражались другие мозговые структуры, было замечено, что животное испытывало отрицательные эмоции и всячески стремилось избежать ситуации воздействия на эти участки, которые были названы поэтому “центрами страдания”. Установлено, что существует связь между разными участками, отвечающими за возникновение отрицательных эмоций, - “центры страдания”, расположенные в разных отделах мозга, образуют единую систему. В связи с этим отрицательные эмоции переживаются довольно единообразно, сигнализируя об общем неблагополучии организма. В то же время центры, специализировавшиеся на продуцировании положительных эмоций, менее связаны друг с другом, что выступает основанием большего разнообразия, более дифференцированной картины положительных эмоций.

Разумеется, в особенностях функционирования мозга человека не следует усматривать прямую аналогию с физиологией эмоциональных состояний у животных, однако существует, очевидно, возможность выдвинуть базирующиеся на приведенных фактах обоснованные гипотезы о физиологических предпосылках возникновения человеческих эмоций.

Существенно важные данные для понимания природы эмоций были также получены при изучении функциональной асимметрии мозга. В частности, выяснилось, что левое полушарие в большей степени связано с возникновением и поддержанием положительных эмоций, а правое - с отрицательными эмоциями.

Все исследования физиологических основ эмоций отчетливо показывают их полярный характер: удовольствие - неудовольствие, наслаждение - страдание, приятное - неприятное и т. д. Эта полярность эмоциональных состояний находит основание в специализации мозговых структур и закономерностях протекания физиологических процессов.

Чувство переживается иногда лишь как приятный, неприятный или смешанный оттенок любого психического процесса. Оно при этом осознается не само по себе, а как свойство предметов или действий, и мы говорим: приятный человек, неприятный привкус, страшный бык, смешное выражение, нежная листва, веселая прогулка и т. д. Нередко этот чувственный тон оказывается следствием прежних сильных переживаний, отголосков прошлого опыта. Иногда он служит показателем того, удовлетворяет или не удовлетворяет предмет человека, успешно или неуспешно протекает деятельность. Например, одна и та же геометрическая задача может сопровождаться разными чувствами в зависимости от успешности ее решения.

Удовлетворение или неудовлетворение потребностей порождает у человека специфические переживания, приобретающие различные формы: эмоций, аффектов, настроений, стрессовых состояний и собственно чувств (в узком значении слова). Нередко слова “эмоция” и “чувство” употребляются как синонимы. В более узком значении эмоция - это непосредственное, временное переживание какого-нибудь более постоянного чувства. В точном переводе на русский язык “эмоция” - это душевное волнение, душевное движение. Эмоцией называется, например, не само чувство любви к музыке, как укоренившаяся особенность человека, а состояние наслаждения, восхищения, которое переживает, испытывает он, слушая на концерте хорошую музыку в хорошем исполнении. То же чувство переживается в форме отрицательной эмоции возмущения при слушании музыкального произведения в плохом исполнении. Возьмем другой пример. Боязнь или страх как чувство, т. е. сложившееся своеобразное отношение к определенным объектам, их сочетаниям или жизненным положениям, может переживаться в отличающихся друг от друга эмоциональных процессах: иногда человек бежит от страшного, а иногда цепенеет и замирает от страха, наконец, может от страха и отчаяния броситься навстречу опасности.

В одних случаях эмоции отличаются действенностью. Они становятся побуждениями к поступкам, к высказываниям, увеличивают напряжение сил и называются стеническими. От радости человек готов “горы перевернуть”. Переживая сочувствие к товарищу, он ищет способа помочь ему. При действенной эмоции человеку трудно молчать, трудно не действовать активно. В других случаях эмоции (называемые астеническими) характеризуются пассивностью или созерцательностью, переживание чувств расслабляет человека. От страха у него могут “ноги подкоситься”. Иногда, переживая сильное чувство, человек уходит в себя, замыкается. Сочувствие тогда остается хорошим, но бесплодным эмоциональным переживанием, стыд превращается в тайные мучительные угрызения совести.

Аффектами называются эмоциональные процессы, быстро овладевающие человеком и бурно протекающие. Они характеризуются значительными изменениями сознания, нарушением контроля за действиями, утратой самообладания, а также изменением всей жизнедеятельности организма. Аффекты кратковременны, так как сразу вызывают громадную затрату сил: они похожи на вспышку чувства, взрыв, налетевший шквал. Если обычная эмоция-это душевное волнение, то аффект - буря.

Развитие аффекта характеризуется различными стадиями, сменяющими друг друга. Охваченный аффективной вспышкой ярости, ужаса, растерянности, дикого восторга, отчаяния, человек в разные моменты неодинаково отражает мир, различным образом выражает свои переживания, в разной мере владеет собой и регулирует свои движения.

В начале аффективного состояния человек не может не думать о предмете своего чувства и о том, что связано с ним, невольно отвлекаясь от всего постороннего, даже практически важного. Выразительные движения становятся все более и более безотчетными. Слезы и рыдания, хохот и выкрики, характерные жесты и мимика лица, учащенное или затрудненное дыхание создают обычную картину нарастающего аффекта. От сильного напряжения расстраиваются мелкие движения. Индуктивное торможение все более охватывает кору полушарий, что ведет к дезорганизации мышления; возбуждение нарастает в подкорковых узлах. Человек испытывает упорное побуждение поддаться переживаемому чувству: страху, гневу, отчаянию и т. д. Сдержаться, не потерять власти над собой на этой стадии может каждый нормальный человек. Здесь важно отсрочить наступление аффекта, затормозить его развитие. Общеизвестно народное средство: если хочешь сдержаться, попробуй посчитать про себя хоть бы до десяти.

На дальнейших стадиях аффекта, если они наступают, человек утрачивает контроль над собой, совершая уже безотчетные и безрассудные действия, которые позднее будет стыдно вспоминать и которые иногда припоминаются как сквозь сон. Торможение охватывает кору и гасит сложившиеся системы временных связей, в которых закреплен опыт человека, его культурные и моральные устои. После аффективной вспышки наступает разбитость, упадок сил, безразличное отношение ко всему, неподвижность, порой сонливость.

Следует отметить, что любое чувство может в некоторых случаях переживаться в аффективной форме. Например, наблюдаются случаи аффективного восторга на стадионах или в зрительном зале. Хорошо изучены в психологии и еще лучше описаны в художественной литературе аффективные переживания “безумной” любви. Даже научные открытия после многолетних упорных исканий иногда сопровождаются бурной вспышкой торжества и радости. Можно сказать, что аффект плох или хорош в зависимости от того, какое чувство переживается человеком и насколько человек владеет собой при аффективном состоянии.

Настроение представляет собой общее эмоциональное состояние, окрашивающее в течение значительного времени все поведение человека. Настроение бывает радостное или печальное, бодрое или вялое, возбужденное или подавленное, серьезное или легкомысленное, раздражительное или добродушное и т. д. Находясь в плохом настроении, человек реагирует на шутку или замечание товарища совсем не так, как при веселом настроении.

Обычно настроения характеризуются безотчетностью и слабой выраженностью. Человек даже не замечает их. Но иногда настроение, например веселое и бодрое или, наоборот, тоскливое, приобретает значительную интенсивность. Тогда оно накладывает свой отпечаток и на умственную деятельность (на ход мыслей, легкость соображения), и на особенности движений и действий человека, влияя даже на продуктивность выполняемой работы.

Настроение может иметь весьма различные ближайшие и более отдаленные источники. Основными источниками настроений являются удовлетворенность или неудовлетворенность всем ходом жизни, в частности, тем, как складываются отношения на работе, в семье, в школе, как разрешаются всяческие противоречия, возникающие на жизненном пути человека. Длительное плохое или вялое настроение человека - показатель того, что что-то в его жизни неблагополучно.

Настроения находятся в большой зависимости от общего состояния здоровья, в особенности от состояния нервной системы и желез внутренней секреции, регулирующих обмен веществ.

Отдельные заболевания также могут сильно влиять на общее настроение человека. Занятия физкультурой и спортом очень полезны для улучшения настроения, но особенно важны содержательность деятельности, удовлетворенность ею и моральная поддержка коллектива или близкого человека.

Источники настроения не всегда ясны переживающему его человеку. Однако настроение всегда зависит от каких-либо причин, и следует уметь разбираться в них. Так, дурное настроение может иметь своей причиной не выполненное обещание, не написанное, хотя и обещанное письмо, не законченное дело. Все это исподволь гнетет человека, хотя он сплошь и рядом говорит, что у него “просто”, “неизвестно почему” плохое настроение. В этом случае необходимо выяснить и по возможности устранить объективные причины, порождающие подобное состояние (сдержать слово, написать письмо, закончить начатое дело и т. п.).

Особую форму переживания чувств, близкую по своим психологическим характеристикам к аффекту, но по длительности протекания приближающуюся к настроениям, представляют стрессовые состояния (от англ. слова stress - давление, напряжение), или эмоциональный стресс. Эмоциональный стресс возникает в ситуациях опасности, обиды, стыда, угрозы и т. п. Далеко не всегда достигается интенсивность аффекта, состояние человека при стрессе характеризуется дезорганизацией поведения и речи, проявляющейся в одних случаях в беспорядочной активности, в других случаях - в пассивности, бездеятельности в обстоятельствах, когда надо решительно действовать. Вместе с тем, когда стресс оказывается незначительным, он может способствовать мобилизации сил, активизации деятельности. Опасность как бы подстегивает человека, заставляет его действовать смело и мужественно. Поведение индивида в стрессовых состояниях существенно зависит от типа нервной системы человека, силы или слабости его нервных процессов. Ситуация экзамена обычно хорошо выявляет устойчивость человека к так называемым стрессогенным (т. е. порождающим эмоциональный стресс) воздействиям. Одни из экзаменующихся теряются, обнаруживают “провалы памяти”, не могут сосредоточиться на содержании вопроса, другие на экзамене оказываются более собранными и активными, чем в повседневных обстоятельствах.

Переживание чувств в форме эмоций, аффектов, настроений, стрессовых состояний, как правило, сопровождается более или менее заметными внешними проявлениями. К ним относятся выразительные движения лица (мимика), жестикуляция, позы, интонации, расширение или сужение зрачков. Эти выразительные движения в одних случаях происходят безотчетно, а в других - под контролем сознания. В последнем случае они могут намеренно использоваться в процессе общения, выступая в качестве невербальных коммуникативных средств. Стиснутыми кулаками, взглядом сузившихся глаз, угрожающими интонациями человек демонстрирует окружающим свое негодование.

Могут быть выделены следующие основные эмоциональные состояния (по К. Изарду - “фундаментальные эмоции”), каждое из которых имеет свой спектр психологических характеристик и внешних проявлений.

Интерес (как эмоция) - положительное эмоциональное состояние, способствующее развитию навыков и умений, приобретению знаний, мотивирующее обучение.

Радость - положительное эмоциональное состояние, связанное с возможностью достаточно полно удовлетворить актуальную потребность, вероятность чего до этого момента была невелика или во всяком случае неопределенна.

Удивление - не имеющая четко выраженного положительного или отрицательного знака эмоциональная реакция на внезапно возникшие обстоятельства. Удивление тормозит все предыдущие эмоции, направляя внимание на объект, его вызвавший, и может переходить в интерес.

Страдание - отрицательное эмоциональное состояние, связанное с полученной достоверной или кажущейся таковой информацией о невозможности удовлетворения важнейших жизненных потребностей, которое до этого момента представлялось более или менее вероятным, чаще всего протекает в форме эмоционального стресса. Страдание имеет характер астенической (ослабляющей человека) эмоции.

Гнев - эмоциональное состояние, отрицательное по знаку, как правило, протекающее в форме аффекта и вызываемое внезапным возникновением серьезного препятствия на пути удовлетворения исключительно важной для субъекта потребности. В отличие от страдания, гнев имеет стенический характер (т. е. вызывает подъем, хотя и кратковременный, жизненных сил).

Отвращение - отрицательное эмоциональное состояние, вызываемое объектами (предметами, людьми, обстоятельствами и др.), соприкосновение с которыми (физическое взаимодействие, коммуникация в общении и пр.) вступает в резкое противоречие с идеологическими, нравственными или эстетическими принципами и установками субъекта. Отвращение, если оно сочетается с гневом, может в межличностных отношениях мотивировать агрессивное поведение, где нападение мотивируется гневом, а отвращение - желанием “избавиться от кого-либо или чего-либо”.

Презрение - отрицательное эмоциональное состояние, возникающее в межличностных взаимоотношениях и порождаемое рассогласованием жизненных позиций, взглядов и поведения субъекта с жизненными позициями, взглядами и поведением объекта чувства. Последние представляются субъекту как низменные, не соответствующие принятым нравственным нормам и эстетическим критериям. Одно из следствий презрения - деперсонализация индивида или группы, к которым оно относится.

Страх - отрицательное эмоциональное состояние, появляющееся при получении субъектом информации о возможном ущербе для его жизненного благополучия, о реальной или воображаемой опасности, ему грозящей. В отличие от эмоции страдания, вызываемой прямым блокированием важнейших потребностей, человек, переживая эмоцию страха, располагает лишь вероятностным прогнозом возможного неблагополучия и действует на основе этого (часто недостаточно достоверного или преувеличенного) прогноза. Можно напомнить народную поговорку: “У страха глаза велики”. Эмоция страха может иметь как стенический, так и астенический характер(“Отстраха ноги подкосились”) и протекать либо в виде стрессовых состояний, либо в виде устойчивого настроения подавленности и тревожности, либо в виде аффекта (ужас как крайний вариант эмоции страха).

Стыд - отрицательное состояние, выражающееся в осознании несоответствия собственных помыслов, поступков и внешности не только ожиданиям окружающих, но и собственным представлениям о подобающем поведении и внешнем облике.

Приведенный перечень основных эмоциональных состояний (общее число эмоций, название которых фиксируют словари, огромно) не подчинен какой-либо классификационной схеме.

Каждая из перечисленных эмоций может быть представлена как градация состояний, возрастающих по степени выраженности: спокойное удовлетворение, радость, восторг, ликование, экстаз и т. д., или застенчивость, смущение, стыд, вина и т. д., или неудовольствие, огорчение, страдание, горе. Не следует считать, что если из девяти основных эмоциональных состояний шесть имеют отрицательный характер, то это значит, что в общем реестре человеческих эмоций положительные эмоциональные состояния имеют меньший удельный вес. Видимо, большее разнообразие отрицательных эмоций дает возможность более успешно осуществлять адаптацию к неблагоприятным обстоятельствам, о характере которых успешно и тонко сигнализируют отрицательные эмоциональные состояния.

Переживания чувств не всегда имеют однозначный характер. Эмоциональное состояние может вмещать в себя в своеобразном сочетании два противоположных чувства; например, любовь и ненависть совмещаются при переживании ревности (явление амбивалентности чувств).

Великий английский естествоиспытатель Чарлз Дарвин выдвинул предположение, что выразительные движения, сопровождающие чувства человека, произошли из инстинктивных движений его животных предков. Сжатые в гневе кулаки и оскаленные зубы у древних человекообразных обезьян были безусловно-рефлекторными оборонительными реакциями, заставлявшими врага держаться на почтительном расстоянии.

Чувства человека, будучи по происхождению связаны со сложными безусловными рефлексами, тем не менее носят общественный характер. Коренное различие чувств человека и животных обнаруживается, во-первых, в том, что они у людей неизмеримо сложнее, чем у животных, даже в тех случаях, когда дело идет об аналогичных чувствах; это становится очевидным при сравнении гнева, страха, любопытства, веселого и подавленного состояния у тех и других как со стороны причин их возникновения, так и со стороны особенностей их проявления.

Во-вторых, у человека много таких чувств, которых у животных нет. Богатство взаимоотношений, возникающих между людьми в трудовой, политической, культурной, семейной жизни, привело к возникновению множества чисто человеческих чувств. Так, возникают презрение, гордость, зависть, торжество, скука, уважение, чувство долга и т. д. Каждое из этих чувств имеет свои специфические пути выражения (в интонациях речи, в мимике, жестах, смехе, слезах и т. п.).

В-третьих, человек овладевает своими чувствами, сдерживая их неуместные проявления. Нередко люди, переживая сильные и яркие чувства, с внешней стороны сохраняют спокойствие, иногда считают нужным сделать безразличный вид, чтобы не обнаружить свои чувства. Человек иногда даже старается выразить иные, противоположные чувства, чтобы сдержать или скрыть действительные; улыбается в момент огорчения или сильной боли, делает серьезное лицо, когда хочется смеяться.



Затруднения, возникающие при попытке провести непосредственно различаемую грань между эмоциональными и неэмоциональными явлениями, вынуждают искать отличительные признаки эмоций в более широком контексте их проявления, в частности во внешних и внутренних условиях их возникновения. Существующие концепции различаются по тому, какое значение в них придается этому вопросу: если для некоторых из них он является одним из многих, то для других - одним из центральных рассматриваемых вопросов. К последним относятся, например, теории У. Джемса, Ж.-П. Сартра, П.К. Анохина, П.В. Симонова, группа так называемых «конфликтных» теорий. В ответах на рассматриваемый вопрос обычно признается, что эмоции возникают в случаях, когда происходит нечто значимое для индивида. Расхождения начинаются при попытке уточнить характер и меру значимости события, способного возбудить эмоцию. Если для В. Вундта или Н. Грота любое воспринимаемое событие является значимым, т.е. эмоциональным уже в силу того, что в момент восприятия оно является частью жизни индивида, не знающей беспристрастного состояния и во всем способной найти хотя бы незначительный оттенок интересного, неожиданного, неприятного и т.п., то, согласно Р.С. Лазарусу, эмоции возникают в тех исключительных случаях, когда на основе когнитивных процессов производится заключение о наличии, с одной стороны, некоторой угрозы, с другой - невозможности ее избежать. Однако эти внешне столь различные точки зрения не - являются взаимоисключающими, просто речь в них идет о разном. В работе Лазаруса дана схема возникновения лишь тех «очевидных» эмоциональных состояний, которые в терминологии, принятой в советской психологии, скорее следовало бы отнести к аффектам. Весьма сходным образом представляет возникновение эмоций-аффектов Клапаред, однако в его концепции утверждается, что предварительную оценку угрозы производят не интеллектуальные процессы, как считает Лазарус, а особый класс эмоциональных явлений - чувства.

Таким образом, решение вопроса об условиях возникновения эмоций определяется прежде всего тем, какой именно класс эмоциональных явлений обсуждается в той или иной работе. При широкой трактовке эмоций их возникновение связывается с устойчивыми, обычными условиями существования, такими как отражение воздействия или предмета (эмоции выражают субъективное их значение), обострение потребностей (эмоции сигнализируют об этом субъекту) и т.п. При узком понимании эмоций они рассматриваются как реакция на более специфические условия, такие как фрустрация потребности, невозможность адекватного поведения, конфликтность ситуации, непредвиденное развитие событий и др. Убедительность примеров и экспериментальных данных, приводимых в подтверждение этих различных точек зрения, свидетельствует о дифференцированности эмоций в отношении условий их возникновения и, следовательно, о неминуемой ограниченности попыток охватить эти условия в некотором обобщенном принципе или положении. Эти попытки способны вооружить нас знаниями такими же отвлеченными, как и понятие «эмоция вообще», и доведенные до полного охвата в них всего разнообразия эмоциональных явлений смогут констатировать лишь (как это показывает обобщение существующих точек зрения) двойную обусловленность эмоций: с одной стороны, потребностями (мотивацией), с другой - особенностями воздействий.

О сложности пути, который необходимо пройти, желая отразить в теории реальную сложность эмоциональной жизни, можно составить представление по непревзойденному анализу условий возникновения эмоций в учении Б. Спинозы. Оно показывает, что на возникновение эмоций наряду с такими анализируемыми в современных теориях условиями, как фрустация, нарушение жизненных констант или отражение возможности достижения целей, влияет множество других факторов: ассоциации по сходству и времени, отражение причинных связей, «судьба» предметов наших чувств, сопереживание, представление о справедливости происходящего и др. Разумеется, этот материал нуждается в адаптации к современным представлениям и терминологии, но, с другой стороны, он обнаруживает многие аспекты проблемы, которых в этих представлениях явно недостает.

В истории психологии доминировала традиция обособления эмоциональных процессов в отдельную сферу, противопоставляемую сфере познания в принципиальном различении, например, разума и сердца, чувств и познания, интеллекта и аффекта. Достаточно выраженной является также тенденция признавать при сопоставлении этих сфер первичность и преимущество процессов познания. Крайняя в этом отношении позиция получила название интеллектуализма, различные направления которого рассматривали эмоции как свойство или разновидность ощущений, как результат взаимодействия представлений или особый вид познания. Интеллектуалистическая трактовка эмоций занимает прочные позиции и в современной зарубежной психологии. Так, в работах Р.У. Липера развитие аргументов в пользу мотивирующей функции эмоций несколько неожиданно завершается утверждением, что эмоции - суть восприятие.

Очевидно, что взгляды, сводящие эмоции к процессам познания, и, с другой стороны - признающие в том или ином виде лишь вторичность эмоций, их зависимость от познавательного отражения - различаются принципиально. Существуют различия и в степени обоснованности этих двух точек зрения: первая базируется главным образом на теоретических представлениях, тогда как вторая подтверждается еще и отчетливыми феноменологическими данными, констатируемыми в утверждениях, что эмоции сопровождают, «окрашивают» познавательно отражаемое содержание, оценивают и выражают субъективное его значение. Действительно, мы восторгаемся или возмущаемся, опечалены или гордимся обязательно кем-то или чем-то, приятными или тягостными бывают наши ощущения, мысли, состояния, приключения и т.п. Можно думать, что именно из-за своей очевидности предметность эмоций признается в ряде теорий без особого акцентирования. Между тем есть основания утверждать, что именно эта их особенность является центральной для характеристики отношения эмоций к процессам познания.

Предметность эмоций исключает трактовку, рядополагающую их процессам познания, и требует представления об эмоциональной сфере как об отдельном пласте психического, как бы надстраивающемся над познавательным образом и занимающем положение между ним и внутренними психическими образованиями (потребностями, опытом и т.п.). При такой «локализации» эмоции легко вписываются в строение образа как носитель субъективного отношения к тому, что в нем отражается (данная характеристика эмоций встречается весьма часто). Облегчается также понимание как упомянутой двойной обусловленности эмоций (потребностями и ситуацией), так и их сложных взаимоотношений с процессами познания.

Согласно ряду концепций, некоторое непосредственно эмоциогенное событие может вызвать формирование новых эмоциональных отношений к различным обстоятельствам, связанным с этим событием, причем основой для такого развития эмоционального процесса служит именно познавательный образ. Так, сильные эмоции способны придать эмоциональную окраску практически всему, что так или иначе связано с ситуацией их возникновения (А.Р. Лурия, Я.М. Калашник). В более обычных случаях предметом новых эмоциональных отношений служат условия и сигналы непосредственно эмоциогенных воздействий. Согласно одному из центральных определений Б. Спинозы, предметом любви-ненависти становится все, что познается субъектом как причина удовольствия-неудовольствия. Во всех такого рода случаях эмоциональный процесс как бы идет по путям, проложенным процессами познания, подчиняясь в своем развитии тем связям, которые усматриваются субъектом в объективной действительности. Однако важно подчеркнуть, что процессы познания здесь управляют лишь развитием эмоционального процесса, в изначальном порождении которого решающее значение имеет уже не само по себе познание, а соответствие того, что познается, потребностям индивида.

Но в отношении к познавательным процессам эмоции выступают не только в пассивной роли «ведомого» процесса. Существуют убедительные данные, свидетельствующие о том, что эмоции, в свою очередь, являются важнейшим фактором регуляции процессов познания. Так, эмоциональная окрашенность является одним из условий, определяющих непроизвольное внимание и запоминание, этот же фактор способен существенно облегчить или затруднить произвольную регуляцию этих процессов; хорошо известно влияние эмоций на процессы воображения и фантазии; при неопределенном стимульном материале или при выраженной интенсивности эмоции могут исказить даже процессы восприятия; от эмоций зависит целый ряд характеристик речи, накапливаются данные о тонком регулирующем их влиянии на мыслительные процессы. Следует отметить, что эти разнообразные и очень важные проявления эмоций изучаются, главным образом, в экспериментальной психологии, в теоретических же работах на них обращается меньшее внимание.

Таким образом, направляя эмоции на причины, сигналы и т.д. значимых событий, процессы познания тем самым определяют и свою судьбу, впоследствии сами направляясь эмоциями на эти причины и т.д. для лучшего ознакомления с ними и выяснения оптимального способа поведения. Только таким взаимодополняющим влиянием сфер интеллекта и аффекта, отвечающих соответственно за отражение объективных условий деятельности и субъективной значимости этих условий, обеспечивается достижение конечной цели деятельности - удовлетворение потребностей.

Этот вопрос как бы продолжает предыдущий по линии локализации эмоций в системе психического, однако им освещаются уже не топологические, а функциональные характеристики эмоциональной сферы, иначе говоря, он рассматривает локализацию эмоций не столько в системе психологических образований, сколько в системе сил, приводящих эти образования в движение. Сразу можно сказать, что решение этого вопроса самым прямым образом связано с исходным постулатом об объеме класса явлений, относимых к эмоциональным, и зависит от того, присоединяются ли к нему специфические переживания, имеющие побуждающий характер - желания, влечения, стремления и т.п.

Очевидно, что проблема природы процессов, побуждающих к деятельности, не является просто одной из внутренних проблем психологии эмоций. Из ее решения следуют далеко идущие концептуальные выводы, касающиеся принципиального понимания психического. Так, именно данная проблема является ключевой для различения в истории психологии дихотомных (интеллект - аффект) и трихотомных (познание - чувство - воля) схем психического. В современной психологии она столь остро не стоит, однако ее значение продолжает отстаиваться так называемыми мотивационными теориями эмоций.

Нельзя забывать, что проблема детерминации поведения всегда привлекала внимание исследователей, хотя раздел мотивации, в пределах которого эта проблема изучается в настоящее время, является для психологии сравнительно новым. Если преодолеть барьер, созданный введением в психологию новой терминологии, история развития представлений об отношении эмоций и мотивации окажется весьма продолжительной и богатой. К мотивационным (в современном смысле) теориям, например, несомненно относится учение Б. Спинозы. В концепциях В. Вундта и Н. Грота, отделяющих Побуждающие переживания от эмоциональных, последние тем не менее остаются неминуемым звеном развития процессов мотивации.

Обособление в психологии раздела мотивации связано с перемещением интересов исследователей с ближайших, непосредственных причин поведения на все более отдаленные и опосредствованные. Действительно, для полного объяснения некоторого поступка явно недостаточно утверждения, что он был совершен из-за возникшего желания. Конкретное действие всегда отвечает некоторому более общему жизненному отношению, определяемому потребностями и ценностями субъекта, его привычками, прошлым опытом и т.п., которые в свою очередь определяются еще более общими закономерностями биологического и социального развития, и только в этом контексте оно может получить свое подлинное причинное объяснение. Проблема мотивации в том широком смысле, как она стоит в психологической науке в целом, предполагает выяснение всех факторов и детерминант, побуждающих, направляющих и поддерживающих поведение живого существа.

Только человек имеет возможность познавать подлинные причины своего поведения, но ошибки, которые он при этом обычно делает, свидетельствуют о том, что это познание основывается на опосредованном отражении и догадках. С другой стороны, субъектом отчетливо переживаются возникающие у него эмоциональные побуждения, причем именно ими он реально руководствуется в жизни, если только этому не препятствуют другие побуждения (например, желание не причинять зла другим, быть верным чувству долга и т.п.). Этот простой факт и лежит в основе концепций, утверждающих, что эмоции (включая в них и желания) мотивируют поведение.

Естественно, что данное положение совершенно неприемлемо для авторов, которые между эмоциями и побуждающими переживаниями усматривают принципиальное отличие, относя последние к воле или мотивации, или вообще их игнорируя (что очень характерно для современной психологии). Парадигма таких концепций следующая: поведение детерминируется потребностями и мотивами; эмоции возникают в специфических ситуациях (например, фрустрации, конфликта, успеха-неуспеха) и выполняют в них свои специфические функции (например, активации, мобилизации, закрепления).

В период становления психологии как самостоятельной науки на рубеже XX века эта вторая точка зрения практически вытеснила традицию единой интерпретации эмоциональных и мотивационных процессов, характерную для всего предшествовавшего периода развития представлений об эмоциях, и современная академическая схема изложения психологии трактует мотивацию и эмоции как две сравнительно обособленные проблемы, связи между которыми сопоставимы, например, со связями между восприятием и вниманием, или памятью и мышлением. Однако, как это часто бывает, укрепление позиций одной из противоборствующих сторон активизирует действия другой. Представляется, что именно этот механизм привел к появлению в психологии эмоций целого ряда работ, отстаивающих функциональное единство эмоциональных и потребностно-мотивационных процессов. Наиболее энергично старые идеи стали защищать в русской литературе - Л.И. Петражицкий, в зарубежной, несколько десятилетий спустя - Р.У. Липер.

Подводя итог обсуждению мотивирующей функции эмоций в зарубежной психологической литературе, М. Арнольд утверждает: «Отношение между эмоциями и мотивацией, изображаемое в теоретической литературе, остается совершенно неясным. Хотя снова и снова утверждается, что эмоции мотивируют, едва ли кто-либо смог выступить и недвусмысленно объяснить, как именно это происходит». В этих словах преувеличения нет. Так, Э. Даффи, отстаивая в одной из своих работ необходимость единой интерпретации мотивационных и эмоциональных процессов, вместе с тем утверждает, что оба термина - мотивация и эмоция - просто излишни в психологическом словаре.

Неутешительность существующей картины не должна вызывать удивления по крайней мере по двум причинам. Во-первых, позиции параллелизма и позитивизма, в пределах которых формулируются современные мотивационные теории эмоций, не допускают выделения мира субъективных переживаний в качестве отдельного звена процессов регуляции, тогда как именно это условие позволяет не только формально объединить, но и различить мотивационные и эмоциональные процессы в единой интерпретации. Во-вторых, призывая фактически к возвращению к старым забытым идеям, мотивационные теории не используют опыта, накопленного в их развитии в прошлом. Между тем этот опыт достаточно богат, и обвинения в несостоятельности дать объяснение тому, «как именно эмоции мотивируют», были бы по отношению к нему несправедливыми.

Подлинную функциональную интерпретацию эмоции могут получить лишь в контексте отстаиваемого советской психологией положения о необходимом и активном участии субъективных переживаний в регуляции деятельности. Решение, которое в этих условиях получает вопрос об отношении эмоции к мотивации, в наиболее концентрированном виде передает формулировка С.Л. Рубинштейна, утверждающая, что эмоции являются субъективной формой существования потребностей. Это значит, что мотивация открывается субъекту в виде эмоциональных явлений, которые сигнализируют ему о потребностной значимости объектов и побуждают направить на них деятельность. Эмоции и мотивационные процессы при этом не отождествляются:

являясь субъективной формой существования мотивации, эмоциональные переживания представляют собой лишь итоговую, результативную форму ее существования, не отражающую всех тех процессов, которые подготавливают и определяют появление эмоциональных оценок и побуждений.

Как и многие другие, вопрос об универсальности мотивационной интерпретации эмоций зависит от постулируемого объема явлений, относимых к эмоциональным. Так, согласно теории Р.У. Липера, эмоции представляют собой только одну из форм мотивации, отвечающую за побуждение поведения наряду с такими «физиологически обусловленными» мотивами, как голод или физическая боль. Очевидно, если даже переживания голода и боли не считать эмоциональными, это не препятствует признанию, что именно они презентируют субъекту потребности (пищевую и самосохранения), представляя собой конкретно-субъективную форму их существования. Поэтому решение вопроса о том, вся ли мотивация открывается субъекту в виде эмоций, зависит исключительно от того, как будет проложена граница, разделяющая переживания эмоциональной и неэмоциональной природы.

эмоция мотивация универсальность интерпретация

Библиографический список

1. Архипкина О.С. Реконструкция субъективного семантического пространства, означающего эмоциональные состояния. - Вести. Моск. ун-та. Сер. Психология. 2008, №2.

2. Бюлер К. Духовное развитие ребенка. М., 2009.

3. Васильев И.А., Поплужный В.Л., Тихомиров О.К. Эмоции и мышление. М., 2010.

4. Вилюнас В.К. Психология эмоциональных явлений. М., 2009.

5. Вудвортс Р. Экспериментальная психология. М., 2008

Существует большой спектр гипотез, затрагивающих вероятные причины возникновения эмоциональных явлений.

Эмоция как биообратная связь от органов, участвующих в экспрессии. Од­ной из первых концепций, описывающих причины эмоционального пере­живания, сохранившей свое значение до настоящего времени, является кон­цепция, предложенная У. Джеймсом и С. Ланге (James, 1884; Lange, 1895). Эти исследователи жили в разных странах и одновременно независимо друг от друга выдвинули схожие идеи. Они объясняли возникновение эмоцио­нального переживания функционированием механизма обратной связи от эффекторных органов, участвующих в экспрессии эмоции. Согласно этому представлению, мы грустим, потому что плачем, сердимся, потому что на­носим удар, боимся, потому что дрожим, радуемся, потому что смеемся. Та­ким образом, в этой концепции взаимосвязь осознания эмоции и поведен-

^еского ее выражения обратна очевидно наблюдаемой: осознание эмоцио­нального состояния происходит после физиологической реакции.

Эта гипотеза первоначально была отвергнута ввиду существования зна­чительного количества фактов, противоречащих ей. Однако в настоящее время многие исследователи вновь начинают к ней возвращаться. Это объяс­няется тем, что психотерапевтическая практика в значительной мере опи­рается на существование подобной обратной связи и включает такие техни­ческие приемы, как необходимость улыбаться, чтобы изменить настроение, или расслабить мышцы, чтобы успокоиться.

Важность обратной связи от эффекторов подтверждается и неврологичес­кой практикой (Hohman, 1966). Так, при обследовании больных с повреж­дениями спинного мозга обнаруживается четкая закономерность, согласно которой, чем выше уровень поражения, тем меньше интенсивность эмоций, переживаемых этими больными.

Эксперименты также подтверждают значение обратной стимуляции от эффекторов. В одном из исследований испытуемым предлагали изменять напряжение тех мышц лица, которые соответствовали определенной эмо­ции, однако о самой эмоции ничего не говорилось (Ekman e. а., 1983; Levenson e. а., 1990). Так мимически воспроизводили экспрессию страха, гнева, удивления, отвращения, горя, счастья. В момент напряжения мышц производилась запись вегетативных функций. Результаты свидетельствовали о том, что симулированная экспрессия действительно меняла состояние ве­гетативной нервной системы. При имитации гнева учащались сердцебиения и поднималась температура тела, при воспроизведении страха повышалась частота сердечных сокращений, но падала температура тела, при симуляции состояния счастья отмечалось только замедление сердцебиения.

Физиологическим обоснованием возможности участия обратной стиму­ляции в формировании психологического переживания может быть такая последовательность событий. В течение жизни человека формируются клас­сические условные рефлексы, ассоциативно связывающие изменение лице­вых мышц с тем или иным состоянием вегетативной нервной системы. Именно поэтому обратная связь от лицевых мышц может сопровождаться вегетативными изменениями.

Пока нет основания отвергать возможность того, что эти связи могут быть и врожденными. Доказательством возможности такого предположения может быть тот факт, что при наблюдении за чужими эмоциями люди непроизволь­но повторяют их. Любой из читающих эти строки, глядя на рисунок (рис. 13.6), не может интуитивно не следовать изображенной на нем эмоции.

Не исключено, что условно-рефлекторная связь, соединяющая эмоцио­нальное проявление и психические переживания, возникает на весьма ран­них стадиях онтогенеза в соответствующий критический период. Он может так близко находиться к моменту рождения и быть таким кратким, что ве­дет к иллюзорному представлению о врожденности такого рода связей.

Эмоция как активность структур мозга. У. Кеннон (Cannon, 1927) и П. Бард (Bard, 1929) предложили концепцию, суть которой заключается в

том, что психологическое осознание и физиологическое реагирование в про­цессе эмоционального ответа происходит практически в одно время. Ин­формация об эмоциональном сигнале поступает в таламус, из него одновре­менно - в кору больших полушарий головного мозга, что приводит к осоз­нанию, и в гипоталамус, что приводит к изменению вегетативного статуса организма (рис. 13.8). Дальнейшие исследования выявили значительное ко­личество структур мозга, участвующих в формировании эмоции.

Гипоталамус. С помощью методики самораздражения обнаружен центр удовольствия (Olds, Fobes, 1981). В подобном эксперименте в одну цепь включаются электроды, вживленные в мозг крысы, контакт педали и источ­ник электрического тока. Двигаясь, крыса могла нажать на педаль. Если электроды были вживлены в область латерального гипоталамуса, то после однократного нажатия крыса уже не прекращала это делать. Некоторые из них нажимали на педаль до 1000 раз в час и умирали, поскольку перестава­ли выполнять действия, необходимые для выживания.

Изменять эмоциональное состояние животного можно, вводя те или иные биологически активные вещества в определенные области гипотала­муса (Iktmoto, Panksepp, 1996). Роль этой структуры мозга в эмоциональном реагировании продемонстрирована многократно. В латеральном гипотала-

Рис. 13.8. Модель Кеннона-Барда предполагает одновременное поступление информации из таламуса в кору и подкорковые структуры.

дусе выявлены два типа нейронов, различным образом реагирующих на эмо­циональные ситуации. Один тип нейронов был назван мотивационным, по­скольку он обнаруживал максимальную активность в мотивационном пове­дении, а другой - подкрепляющим, поскольку эти клетки активировались при насыщении животного (Зайченко и др., 1995).

Миндалина (амигдала). X. Клювер и П. Бьюси (Kluver, Bucy, 1939) удали­ли височные доли коры большого мозга у обезьян и описали синдром, по­зднее названный их именем. У обезьяны, до операции являющейся агрес­сивным альфа-самцом, после экстирпации височной доли исчезла былая аг­рессивность и страх, но обнаружилась гиперсексуальность. С одной сторо­ны, эти данные свидетельствуют о важности височных долей для развития агрессии, с другой - демонстрируют наличие реципрокных отношений между сексуальностью и агрессивностью. Это противоречит представлению К. Лоренца (Lorenz, 1969), утверждавшего идентичность агрессивности и мужской сексуальности, поскольку, с его точки зрения, сексуальное пове­дение является составной частью агрессивного.

Установлено, что синдром Клювера-Бьюси обусловлен отсутствием мин­далины. Сейчас доказано, что эта структура формирует ответ организма на аверсивный стимул (вызывающий реакцию избегания). Любой эмоциональ­ный ответ ассоциируется с обстоятельствами, в которых он возникает. Так происходит выработка классического условного рефлекса, где подкрепле­нием является то или иное эмоциональное состояние организма. Этот тип обучения называется условным эмоциональным ответом.

Миндалина играет роль в нескольких видах эмоционального поведения: агрессии, страхе, отвращении, материнском поведении. Эта структура яв­ляется фокусом сенсорной и эффекторной систем, отвечая за поведенчес­кий, вегетативный и гормональный компоненты условного эмоционального ответа, активируя соответствующие нервные круги, расположенные в гипо­таламусе и стволе мозга.

Дж.Е. Леду (LeDoux, 1987) показал необходимость центрального ядра миндалины для развития условного эмоционального ответа, поскольку при его отсутствии выработать рефлекс не удавалось (рис. 13.9). Как видно из рисунка, миндалина связана с латеральным гипоталамусом, отвечающим за вегетативный компонент эмоционального ответа, и с околоводопроводным серым веществом, которое организует поведенческий ответ. Миндалина так­же имеет проекции в области гипоталамуса, вовлеченные в реализацию гор­монов стресса. Именно поэтому раздражение центрального ядра миндали­ны ведет к изъязвлению желудочно-кишечного тракта. Однако при опера­тивном удалении миндалины язва при стрессе не образуется. По-видимо­му, эту свою функцию она реализует через хвостатое ядро.

Сенсорная ассоциативная кора анализирует комплексные стимулы доста­точной сложности. Хотя отдельные эмоциональные реакции у человека вы­зываются простыми раздражителями, большинство из них являются доста­точно сложными, например, появление в поле зрения того или иного чело­века. Миндалина получает информацию от нижней височной коры и коры височного бугорка. К последней идут проекции из зрительной, слуховой и

Рис. 13.9. Участие миндалины в формировании условного эмоционального ответа (Carlson, 1992).

соматосенсорной ассоциативной коры. Таким образом, миндалина имеет информацию любых модальностей.

Дж. Л. Даунер в эксперименте разрушал левую миндалину у обезьян, парал­лельно производя комиссуротомию (Downer, 1961). Таким образом, левая поло­вина мозга была лишена структуры, синтезирующей информацию всех сенсор­ных входов, и не могла компенсировать этот недостаток информацией из пра­вого полушария. До операции прикосновение к обезьяне вызывало агрессивную реакцию. После операции подобное поведение вызывалось лишь в том случае, когда животное смотрело правым глазом. При рассматривании левым глазом аг­рессивность отсутствовала. Это говорит, в частности, о том, что для эмоциональ­ных реакций особое значение имеет правое полушарие головного мозга.

Роль таламуса в реализации условного эмоционального ответа. Большинство эмоциональных реакций достаточно примитивны, поскольку возникли до­вольно рано на пути эволюционного развития. Разрушение слуховой коры не влечет за собой отсутствие эмоционального условного ответа, тогда как раз­рушение таламуса неотвратимо ведет к невозможности его выработки.

Для образования условного эмоционального ответа на звук необходима со­хранность медиальной части медиального коленчатого тела, отправляющего слуховую информацию в первичную слуховую кору больших полушарий го­ловного мозга (рис. 13.10). Кроме того, нейроны медиального коленчатого тела проецируются в миндалину. Разрушение этих связей приводит к невоз­можности выработки эмоционального условного ответа на звуковой сигнал. Точно так же для выработки условного эмоционального ответа на зритель­ный сигнал нужна сохранность латеральных коленчатых тел, несущих в мозг зрительную информацию.

Орбитофронтальная кора находит­ся в основании лобных долей (рис. 13.11). Она имеет прямые входы от дорсомедиального таламуса, височной коры, вентромедиальной тегменталь-ной области. Непрямые связи идут к ней от миндалины и обонятельной коры, проецируются в сингулярную кору, гиппокампальную систему, ви­сочную кору, латеральный гипотала­мус, миндалину. Множественными путями связана с другими областями лобных долей головного мозга.

Рис. 13.10. Медиальное сечение мозга через медиальное коленчатое тело, которое получа­ет информацию от слуховых систем и проеци­рует в подкорковые структуры (Carlson, 1992)

Роль орбитофронтальной коры впервые стала определяться в сере­дине XIX века. Важную информа­цию о функции этой области в эмо­циональном поведении дал случай с подрывником Финеасом Гэйджем. Металлический стержень, выбро­шенный взрывом, пронзил лобную часть его головного мозга. Гейдж вы­жил, но его поведение значительно изменилось. Если до травмы он был серьезным и основательным, то пос­ле этого случая превратился в легко­мысленного и безответственного че­ловека. Поведение его характеризо­валось детскостью и безалабернос­тью, ему трудно было составить план будущих действий, да и сами его дей­ствия были капризны и случайны.

Рис. 13.11. Орбитофронтальная кора.

Подобные повреждения снижают процессы торможения и самокон­центрации, меняют личностные интересы. Еще в 40-х годах XX столетия было набрано достаточно много материала о роли орбитофронтальной коры в эмоциональном поведении. Большая часть данных свидетельствовала о том, что повреждение ее, меняя эмоциональную сферу человека, не затра­гивает интеллектуальный уровень.

Например, в одном курьезном случае человек страдал синдромом навяз­чивости, который проявлялся в постоянном мытье рук. Аномалия эта ме­шала ему вести нормальную жизнь и в конце концов привела к попытке са­моубийства. Больной выстрелил себе в голову через рот, однако выжил, хотя и повредил фронтальную кору. Навязчивость при этом исчезла, а интеллек­туальный уровень остался прежним.

Многочисленные исследования по разрушению орбитофронтальной коры,

проводимые на животных, свидетельствовали о существенном изменении их по­ведения: исчезновении агрессивности и отсутствии видимых интеллектуальных отклонений. Это навело португальского ученого Эгаса Моница на мысль убедить нейрохирургов делать подобную операцию на людях. Он полагал, что такая опе­рация могла бы снять у агрессивных психопатов патологическое эмоциональное состояние, сохранив интактным их интеллект. Несколько таких операций были действительно проведены, и их результаты подтвердили первоначальную мысль автора. За это Э. Мониц в 1949 г. получил Нобелевскую премию.

Позднее эта операция, названная лоботомией, была проведена тысячам больных. Особенно много таких хирургических вмешательств сделано аме­риканским солдатам, вернувшимся после Второй мировой войны с синдро­мом, который позднее стали называть по месту проведения военных дей­ствий - “вьетнамским”, “афганским” и т. д. Людям, длительно участвую­щим в военных действиях, свойственно при любой тревожной ситуации на­чинать физическую атаку, не успев подумать, обоснована ли такая реакция. Во всех других отношениях они не отличаются от нормы, являясь к тому же и физически здоровыми и работоспособными. Сейчас очевидно, что Э. Мо­ниц ошибался, поскольку лоботомия ведет не только к снижению интеллек­туального уровня, но, что не менее важно, к безответственному поведению. Такие больные перестают планировать свои действия, отвечать за них и, как следствие, теряют работоспособность и возможность жить самостоятельно. Лоботомия как операция была достаточно хорошо проработана и проводи­лась даже не в операционной, а в обычном кабинете врача. Она выполнялась при помощи специального ножа, называемого трансорбитальным лейсотомом. Хирург с помощью деревянного молотка вводил нож в мозг через отщерстие, сделанное чуть ниже верхнего века, а затем поворачивал его вправо и влево до орбитальной кости у глаза. По существу, операция делалась втемную, посколь­ку не было ясно, где находится нож и какие структуры он разрезает, поэтому повреждений было больше, чем нужно, хотя основным ее следствием было отъединение префронтальной области от остального мозга (Carlson, 1992).

Результаты ЯМР-томографии свидетельствуют о том, что чем больше зах­вачены активностью префронтальная кора, левая височная область (минда­лина), мост, тем больше амплитуда ориентировочной КГР (Raine e. а., 1991). В настоящее время полагают, что орбитофронтальная кора включена в оценку последовательности действий. Если эта область повреждена заболе­ванием, то испытуемый может оценить эмоциональную значимость стиму­ла теоретически, т. е. легко сможет проанализировать ситуации на картин­ках и схемах. Однако он не сумеет применять эти знания в жизни. Подоб­ным образом Гейдж, о котором было сказано ранее, терял одну работу за другой, истратил все сбережения и в конце концов лишился семьи.

Можно полагать, что орбитофронтальная кора не прямо включена в про­цесс принятия решения, но обеспечивает трансляцию этих решений в жизнь, в конкретные чувства и поведение. Вентральные связи этой области коры с диенцефалоном и височной областью приносят ей информацию об эмоциональной значимости сигнала. Дорсальные связи с сингулярной ко­рой позволяют ей влиять как на поведение, так и на вегетатику.

Рис. 13.12. Сингулярная кора (Carlson, 1992).

Сингулярная кора играет важную роль в формировании эмоционального пе­реживания (рис. 13.12). Дж.У. Папец (Papez, 1937) предположил, что сингу­лярная кора, энторинальная кора, гиппокамп, гипоталамус и таламус обра­зуют круг, имеющий непосредственное отношение к мотивации и эмоции. Психолог П.Д. Маклин (MacLean, 1949) включил в эту систему также мин­далину и назвал ее лимбической. Сингулярная кора обеспечивает взаимодей­ствие между структурами, принимающими решение в лобной коре, эмоцио­нальными структурами лимбической системы и мозговыми механизмами, контролирующими движение. Она взаимодействует в прямом и обратном на­правлениях с остальной лимбической системой и другими областями лобной коры. Электрическая стимуляция сингулярной извилины может вызвать пе­реживание положительных или отрицательных эмоций (Talairach e. а., 1973).

Повреждение сингулярной коры связано с акинетическим мутизмом, при котором больные отказываются говорить и двигаться. Значительная травма этой области несовместима с жизнью. Есть основание полагать, что она иг­рает инициирующую роль в эмоциональном поведении.