Валерий Демин
Тайны русского народа: В поисках истоков Руси
Содержание
П Р О Л О Г
ВВОДНЫЕ ПОЯСНЕНИЯ
АРХЕОЛОГИЯ ЯЗЫКА И РЕКОНСТРУКЦИЯ СМЫСЛА
МИФОЛОГИЯ, ИСТОРИЯ, НАУКА
часть 1. ДА, МЫ -- ГИПЕРБОРЕИ!
ВСЕ ДОРОГИ ВЕДУТ НА СЕВЕР
ЗОЛОТОЙ ВЕК НА СЕВЕРЕ ЕВРАЗИИ
СТРАНА ЛЕБЕДИЯ -- ТЫСЯЧЕЛЕТНЯЯ ДАЛЬ РОССИИ
РУСЬ ГИПЕРБОРЕЙСКАЯ
СИМВОЛЫ ВСЕЛЕННОЙ
ГЕРМЕС ТРИЖДЫВЕЛИЧАЙШИЙ
СТРАНА СТАРИННАЯ -- СТОРОНА БЫЛИННАЯ
Часть 2. ЗАГАДКИ МИФОЛОГИИ -- ТАЙНЫ МИРОВОЗЗРЕНИЯ
РУССКИЕ БОГИ
Боги светодарящие
Боги жизнетворящие
КОСМИЧЕСКИЕ МИФОЛОГЕМЫ РУССКОГО ФОЛЬКЛОРА
Народ и Космос
Космическое Яйцо
Космическое Колесо
Космическое Древо
Космическая Корова (Бык)
Космический Конь
Мать Сыра Земля
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ЭПИЛОГ
Приложение 1
приложение 2
приложение 3
Примечания
...Но ты учись вкушать иную сладость,
Глядясь в холодный и полярный круг.
Бери свой челн, плыви на дальний полюс
В стенах из льда -- и тихо забывай,
Как там любили, гибли и боролись...
И забывай страстей бывалый край.
Александр БЛОК
Ранней осенью 1922 по берегу священного лапландского Сейдозера, в одном из самых труднодоступных уголков Кольского полуострова, пробирался отряд обессиленных людей. Скоро вечер -- надо спешить. И вдруг вдали в скользящих лучах солнца проступила гора. На ее отлогом каменистом склоне отчетливо выделялась гигантская -- до 100 м -- фигура человека с крестообразно раскинутыми руками (рис.1). Так Александр Барченко увидел то, к чему, быть может, стремился всю свою жизнь. Перед ним был несомненный след, оставленный той древнейшей и давно исчезнувшей с лица земли цивилизации, которую античные авторы именовали гиперборейской: слово указывало на ее местонахождение -- за Бореем -- Северным ветром, или просто -- на Севере.
Казалось, все силы земли и неба ополчились против горстки сме-льчаков, задумавших выведать одну из самых сокровенных тайн истории. Проводники-саамы (лопари) с ужасом и мольбой отговаривали их от намеченного маршрута. На обратном пути налетевший вихрь едва не потопил лодку. Физически ощущалось враждебное противодействие каких-то неведомых природных сил. Но вожатый продолжал двигаться к избранной цели, как Амундсен к своему полюсу.
Из дневника участника экспедиции Александра Кондиайна -- ученого-астрофизика, близкого друга Барченко, впоследствии разделившего печальную судьбу друга:
"10/IХ. "Старики". На белом, как бы расчищенном фоне <...> выделяется гигантская фигура, напоминающая темными своими контурами человека. Мотовская губа поразительно, грандиозно красива. Надо себе представить узкий коридор версты 2-3 шириной, ограниченный справа и слева гигантскими отвесными скалами до 1 версты высоты. Перешеек между этими горами, которыми ограничивается губа, порос чудесным лесом -- елью, роскошной елью, стройной, высокой до 5-6 саж., густой, типа таежной ели.
Кругом горы. Осень разукрасила склоны вперемешку кущами берез, осин, ольх. Вдали <...> раскинуты ущелья, среди которых находится Сейдозеро. В одном из ущелий мы увидели загадочную вещь. Рядом со снегом, там и сям пятнами лежавшим на склонах ущелья, виднелась желтовато-белая колонна, вроде гигантской свечи, а рядом с ней кубический камень. На другой стороне горы виднеется гигантская пещера на высоте саж. 200, а рядом нечто вроде склепа. <...>
Вечером, после короткого отдыха, идем на Сейдозеро. К сожалению, мы пришли туда после захода солнца. Ущелья уже были закрыты синей мглой. Очертания "Старика" смутно выделялись на белом плафоне горы. К озеру через Тайболу ведет роскошная тропа. Вернее, широкая проезжая дорога, кажется даже, что она мощеная. В конце дороги находится небольшое возвышение. Все говорит за то, что в глубокую древность роща эта была заповедной и возвышение в конце дороги служило как бы алтарем-жертвенником перед "Стариком".
Александр Васильевич Барченко (1881 -- 1938) -- одна из трагических и загадочных личностей ХХ века. Носитель Великой Тайны, он судя по всему, навсегда унес ее в Мир иной. Попытки оставить хоть какую-то информацию для потомков предпринимались. Даже удалось убедить палачей отсрочить исполнение смертного приговора. Ему дали карандаш и увесистую стопку бумаги, чтобы смертник обстоятельно изложил все, что знал. А расстреляли на другой день после завершения исповеди. Рукопись немедленно упрятали, да так, что с тех пор ее почти никто не видел. Даже легенду сочинили: дескать, пропало все, когда в трагическом 41-м немцы подошли к Москве и пришлось сжечь архивы НКВД. Верится не очень -- больно уж велика была засекреченная тайна!
Теперь можно лишь догадываться, что было в той пропавшей рукописи. Но догадаться в общих чертах можно! О многом Барченко написал еще в своих дореволюционных романах: пещеры в Гималаях и на Русском Севере, подземные хранилища глубочайших тайн мировой цивилизации, замурованные отшельники и т.п. (Беллетристика Барченко была частично переиздана в 1991 г. в издательстве "Современник" его наследниками -- сыном и внуком. Им обоим выражаю искреннюю признательность за предоставление фактического материала из семейного архива. -- В.Д.). Описано все в полуфантастических романах Барченко так, как будто автор все видел своими глазами. Впрочем, кто его знает: видел или нет. Ведь сохранилось в протоколах допроса на Лубянке глухое признание: в пору дореволюционных скитаний довелось ему посетить не одну из заморских стран якобы с коммерческими целями. А после революции организовал экспедицию на Кольский полуостров в поисках следов Прародины человечества. И нашел-таки, проложив маршрут таким образом, как будто точно знал, где и что следует искать.
В этом Знании как раз вся-то и суть. Ибо Знание сие тайное, сокровенное, эзотерическое, как говорили в старину, да к тому же еще и древнее. Таким же знанием владел и Николай Рерих, когда вместе с женой и сыновьями готовил экспедицию на Алтай и в Тибет. Собственно, искал Рерих в Центральной Азии то же самое, что и Барченко в Русской Лапландии. И руководствовались они, судя по всему, одним и тем же источником. Даже личные контакты между ними, скорее всего, были: в 1926 году в Москве, когда Рерих привозил Послание махатм Советскому правительству (еще один из таинственных эпизодов истории, но уже связанный с семьей Рерихов). Барченко убедился лишний раз в своих предположениях, когда неожиданно столкнулся с русским отшельником из глухих костромских лесов -хранителем древнего тайного знания. Тот сам под видом юродивого пробрался в Москву, отыскал Барченко и поведал ученому о вещах невероятных (этот факт стал известен и Рериху). Полученную информацию впоследствии предполагалось обсудить с известнейшим бурятским этнографом Цыбиковым, первым россиянином, еще в начале века проникшим в Тибет под видом ламы-паломника. Переписка Барченко с Цыбиковым чудом сохранилась в Государственном архиве в Улан-Удэ.
Из письма А.В.Барченко проф. Г.Ц.Цыбикову 24 марта 1927 г.
<...> Это убеждение мое [об Универсальном Знании. -- В.Д.] нашло себе подтверждение, когда я встретился с русскими, тайно хранившими в Костромской губернии Традицию [Дюн-Хор]. Эти люди значительно старше меня по возрасту и, насколько я могу оценить, более меня компетентные в самой Универсальной науке и в оценке современного международного положения. Выйдя из костромских лесов в форме простых юродивых (нищих), якобы безвредных помешанных, они проникли в Москву и отыскали меня <...> Посланный от этих людей под видом сумасшедшего произносил на площадях проповеди, которых никто не понимал, и привлекал внимание людей странным костюмом и идеограммами, которые он с собой носил <...> Этого посланного -- крестьянина Михаила Круглова -- несколько раз арестовывали, сажали в ГПУ, в сумасшедшие дома. Наконец, пришли к заключению, что он не помешанный, но безвредный. Отпустили его на волю и больше не преследуют. В конце концов, с его идеограммами случайно встретился в Москве и я, который мог читать и понимать их значение.
Таким образом, установилась связь моя с русскими, владеющими русской ветвью Традиции [Дюн-Хор]. Когда я, опираясь лишь на общий совет одного южного монгола, <...> решился самостоятельно открыть перед наиболее глубокими идейными и бескорыстными государственными деятелями большевизма [имеется в виду прежде всего Ф.Э.Дзержинский. -- В.Д.] тайну [Дюн-Хор], то при первой же моей попытке в этом направлении, меня поддержали совершенно неизвестные мне до того времени хранители древнейшей русской ветви Традиции [Дюн-Хор]. Они постепенно углубляли мои знания, расширяли мой кругозор. А в нынешнем году <...> формально приняли меня в свою среду <...>
Поразительные факты! Барченко (и не он один -существовало целое сообщество хранителей древнего Знания) имел, читал и понимал древнейшие тексты, написанные "идеографическим" письмом. Более того, похоже, что сохранились фотографии данных текстов. Быть может, они и есть тот заветный ключик, который отомкнет двери в такие тайники седой старины, о каких еще вчера даже не смело мечтать самое необузданное воображение.
У Барченко была стройная историософская концепция развития мировой цивилизации, "золотой век" ее в северных широтах продолжался 144 000 лет и завершился 9 тысяч лет назад исходом индоариев на Юг во главе с предводителем Рамой -- героем великого индийского эпоса "Рамаяна". Причины тому были космического порядка: при благоприятных космических условиях происходит расцвет цивилизации, при неблагоприятных -- ее упадок. К тому же космические силы приводят к периодическому повторению на Земле "потопов", перекраивающих сушу и перемешивающих расы и этносы. Руководствуясь этими идеями, Барченко сумел организовать экспедицию, которая в 1921/23 гг. обследовала глухие районы Кольского полуострова. Главной целью (точнее -- тайной подцелью) были поиски следов древней Гипербореи. И нашел ведь! И не только гигантскую черную фигуру человека с крестообразно раскинутыми руками, но и прямоугольно обтесанные гранитные глыбы (а на вершине гор и в болоте -"пирамиды"), вымощенные участки тундры -- остатки древней дороги (?) в труднодоступных местах, где вообще отсутствовали всякие дороги. Участники экспедиции сфотографировались у расщелины-лаза, уводящего в глубины земли, но спуститься по нему не решились, так как почувствовали противодействие природных сил. Наконец, своего рода талисманом путешественников стал "каменный цветок" с изображением "лотоса" (?).
К сожалению, результаты изысканий не сделались достоянием широкой общественности, а были засекречены и исчезли в архивах ВЧК-ОГПУ-НКВД. Барченко обладал экстрасенсорными способностями. Занимался вопросом передачи мыслей на расстояние (кстати, на Кольском п-ве он действовал с мандатом Института изучения мозга и с личного благословения академика В.М.Бехтерева) и был привлечен к работе в органах госбезопасности, где возглавил сверхсекретную лабораторию оккультного направления. Но и это еще не все. В 1926 г. Барченко по личному указанию Дзержинского возглавил совершенно секретную экспедицию в пещеры Крыма. Цель -- все та же: поиски остатков древних цивилизаций, которые, согласно концепции русского ученого, владели универсальным Знанием. Но Барченко искал большее: он считал, что древние цивилизации владели тайной расщепления атома, иными источниками энергии, а также действенными средствами психотронного воздействия на людей. И сведения о том не исчезли, они сохранились в закодированной форме, их можно отыскать и расшифровать. Этим не в последнюю очередь и объясняется повышенный интерес к его изысканиям со стороны чекистов и лично Дзержинского. Было ли найдено искомое доказательство? Ответ на этот вопрос сокрыт за семью печатями. Секретные службы всегда умели хранить свои тайны.
Не исключал Барченко и возможности палеоконтактов между древнечеловеческой и внеземными цивилизациями. На сей счет он располагал какими-то особыми сведениями. Одна из скрытых подцелей Кольской экспедиции заключалась в поисках таинственного камня, ни больше ни меньше как с Ориона. Этот камень был якобы способен накапливать и передавать на любые расстояния психическую энергию, обеспечивать непосредственный контакт с космическим информационным полем, что давало обладателям такого камня знание о прошлом, настоящем и будущем. Этот вопрос занимал и академика Бехтерева. Во всяком случае, он был в курсе намерений Барченко и поручил ему заодно специально исследовать таинственное явление "мерячения" -- присущего северным аборигенам состояния массового транса, в который они впадали под воздействием различных факторов, в том числе и шаманских камланий. Но не их одних: "мерячение" имело и чисто природную обусловленность, связанную с северными широтами, что требовало изучения и объяснения.
Но не шутка ли все это? Не досужая ли выдумка? Да нет! Ведь неспроста древние авторы, включая крупнейших античных историков, настойчиво сообщают о северном летающем народе -гиперборейцах. Такими, правда, не без иронии, их подробно описал еще Лукиан. Может ли быть такое -- чтобы древние жители Арктики владели техникой воздухоплавания? А почему бы и нет? Сохранились ведь во множестве изображения вероятных летательных аппаратов -- типа воздушных шаров -- среди наскальных рисунков Онежского озера (рис.2). Есть среди них и предположительное изображение летящего гиперборейца (рис.3). Русский фольклор также сохранил немало образов-символов летательных средств: Летучий корабль, Деревянный орел, Ковер-самолет, Ступа Бабы-Яги и др. Эллинский Солнцебог Аполлон, рожденный титанидой Лето (ср.: русское "лето") в Гиперборее и получивший по месту рождения один из своих главных эпитетов, постоянно посещал свою далекую родину и прародину практически всех средиземноморских народов. Сохранилось несколько изображений Аполлона, летящего к гиперборейцам. При этом художники упорно воспроизводили совершенно нетипичную для античной изобразительной символики крылатую платформу (рис.4), восходящую, надо полагать, к какому-то реальному праобразу.
Думается, не случайно и в северном искусстве сложился настоящий культ крылатых людей. Уместно предположить, что особо любимые и чтимые на Руси образы птицедев Сирина, Алконоста, Гамаюна (рис.5, 5-а) уходят своими корнями в глубокую гиперборейскую древность -- не обязательно напрямую, а, скорее всего, через взаимодействие разных культур, опосредованных в пространстве и во времени. Совсем недавно множество литых бронзовых фигурок крылатых людей, вновь заставляющих вспомнить о гиперборейцах, обнаружено при раскопках святилища на о. Вайгач (рис.6), расположенном в акватории Ледовитого океана -месте прописки древней Гипербореи.
Но еще раньше множество стилизованных бронзовых изображений птицелюдей было найдено в разных местах Прикамского региона и Приполярного Урала (рис.7). Это образцы так называемого "Пермского звериного стиля". Почему-то их принято именовать "чудскими древностями" и односторонне привязывать к финно-угорской культуре: раз последними по времени аборигенами здесь являются коми, ханты, манси и другие народы, значит, именно им и принадлежат обнаруженные археологами предметы и изделия. Однако истоки финно-угорских, самодийских, индоевропейских и всех других народов следует искать в нерасчлененном северном Пранароде с единым языком и культурой. Именно в эту гиперборейскую древность уходят и корни "пермского стиля" с его крылатыми птицелюдьми, распространенными, впрочем, по всему земному шару -- вплоть до Южной Америки и о. Пасхи. Подтверждением тому служат и другие сюжеты чудских (в смысле "чудесных" от русского слова "чудо") сокровищ. Так, повсеместно распространенными являются изображения сдвоенных солнечных коней (рис.8), найденных также и в Прикамье. Но доказывает это лишь одно -- общемировое происхождение культур и их носителей!
Описания "механизма" полетов во множестве сохранились в памяти северных народов в виде устойчивых фольклорных образов, бережно передаваемых из поколения в поколение. Ниже, в основной части книги, будут приведены русские устные и письменные свидетельства. Сейчас же уместно напомнить кульминационный эпизод "Калевалы", где рассказывается о решающем морском сражении между главными героями карело-финского эпоса с противостоящим им народом далекой северной земли Похъелы за право владения волшебной мельницей Сампо -- неиссякаемым источником богатства и процветания. Действие происходит посреди моря-океана. Испробовав все боевые средства против сынов страны Калевы и потерпев неудачу, владычица Похъелы -- ведьма Лоухи -оборачивается гигантской птицей-"летучим кораблем". Вот как это выглядело в передаче народных сказителей:
Сто мужей на крылья сели,
Тысяча на хвост уселась,
Села сотня меченосцев,
Тысяча стрелков отважных.
Распустила Лоухи крылья,
Поднялась орлом на воздух.
Дополнительным доводом в пользу сказанного может послужить еще один факт, продолжающий "крылатую тематику". Археологов не перестает удивлять обилие так называемых "крылатых предметов", постоянно находимых в эскимосских могильниках и относимых к самым отдаленным временам истории Арктики. Вот он -- еще один символ Гипербореи! Сделанные из моржового клыка (откуда их поразительная сохранность), эти распростертые крылья, не вписывающиеся ни в какие каталоги, сами собой наво-дят на мысль о древних летательных приспособлениях (рис.9).
Впоследствии эти символы, переда-ваясь из поколе-ния в поколение, распространились по всему свету и закрепились практически во всех древних культурах: египетской, ассирийской, хеттской, персидской, ацтекской, майя и так -- до Полинезии (рис.10). Ныне парящие крылья как подсознательная память о заре человечества стали эмблемой российской авиации и космонавтики (рис.11).
Таковы некоторые факты и гипотезы. Вопросов больше, чем ответов. Тем не менее логика неопровержима. Она-то -- логика научного поиска -- и будет путеводной нитью в дальнейшем путешествии в глубь и даль веков и тысячелетий. Надежные и апробированные методы есть, хотя, быть может, они не столь привычны для читателя. Потому-то и необходимы некоторые предварительные пояснения. С них и начнем...
ДВА ВЗГЛЯДА НА ИСТОРИЮ ДРЕВНЕЙ РУСИ
Со времени воинствующих русофобов-норманистов XVIII-XIX веков в исторической литературе насаждается далекая от науки точка зрения, согласно которой собственно русская история начинается якобы с призвания варяжских князей, а также с последовавшего вскоре вслед за этим принятия христианства. А до той поры пребывал русский народ, дескать, в диком, варварском состоянии, не говоря уж о том, что славянские племена вообще являются пришлыми на территории, где они обитают в настоящий момент. Укреплению данных идей, весьма далеких от действительности, к сожалению, во многом содействовал Николай Михайлович Карамзин (1766 -- 1826), задавший тон в своей "Истории государства Российского" следующей меланхолической фразой: "Сия великая часть Европы и Азии, именуемая ныне Россиею, в умеренных ее климатах была искони обитаема, но дикими, во глубину невежества погруженными народами, которые не ознаменовали бытия своего никакими собственными историческими памятниками"1.
Отрицание самобытности и автохтонности древней русской культуры, а по существу отторжение древнейших корней русского народа и установление границы его исторического бытия где-то в IX веке н.э. (некоторые снижают эту ограничительную планку до IV -- VI веков) было на руку и официальным властям, и представителям церкви. Первых не интересовало что бы то ни было за пределами государственно-правовых структур, а их возникновение однозначно связывалось с появлением первой правящей династии Рюриковичей. Вторых более чем устраивал тезис о дикости нравов и культуры русских людей до принятия христианства. Позиция эта, всячески поощряемая и культивируемая, дожила до наших дней и заняла доминирующее положение в школьных и вузовских учебниках, научной и популярной литературе, в средствах массовой информации и т.д. В результате повсеместно насаждается мнение, что до определенных (указанных выше) временных пределов русский народ как бы вовсе и не существовал, пребывая во внеисторическом состоянии, а когда возник (вроде бы из небытия) на исторической арене, то просто воспринял идеологию, культуру и государственно-правовые традиции, сложившиеся до него и без него.
По счастью, в русской исторической науке всегда была сильна и другая струя. Многие выдающиеся и рядовые исследователи постоянно искали истоки русской самобытности в самых глубинах человеческой истории, не противопоставляя славян древнейшим этносам, жившим на территории современной России, и отыскивая русские корни (и не только их) у народов, испокон веков обитавших на Севере и в других областях Евразии. Эта традиция восходит к двум замечательным деятелям отечественной науки -- Василию Никитичу Татищеву (1686 -- 1750) и Михаилу Васильевичу Ломоносову (1711 -- 1765). Труды обоих, посвященные древнейшей русской истории, были опубликованы посмертно; первый том "Истории Российской" Татищева, где подробнейшим образом рассматривается генезис русского народа, увидел свет даже на год позже ломоносовской "Древней российской истории..." (хотя и создан был почти на два десятилетия раньше). Однако оба русских ученых независимо друг от друга отстаивали одну и ту же мысль: корни русского народа уходят в глубины тысячелетий и затрагивают этносы, издревле заселявшие север Евразии и известные под разными именами античным и иным авторам (к последним можно отнести составителей библейских книг, арабских, персидских, китайских и других хронистов).
Татищев напрямую вел родословную славян (а следовательно, и русских) от скифов, по современным данным появившихся в Причерноморье ориентировочно в VII веке до н.э., ареал же их расселения распространял далеко на Север и в Сибирь, именуя наших далеких северных прапредков скифами [г]иперборейскими. Праотцом славян и русских, исходя из данных вавилонского летописца Бероса, Иосифа Флавия и более поздних историков вплоть до анонимного автора "Синопсиса" XVII века, Татищев считал Мосоха -- шестого сына библейского Яфета (Иафета) и внука легендарного Ноя. А.И.Асов удачно объясняет происхождение имени Моск от протославянского и древнерусского слова "мозг": в устной речи две последние согласные становятся глухими, и все слово звучит как "моск". От имени Мосоха (Моска) впоследствии образовались наименования: Москва -- сначала река, затем и город на ней, Московия, московиты, москвитяне, москвичи... Яфет (Иафет) же, сын Ноя, по мнению многих, тождественен греческому титану Япету (Иапету), отцу Прометея, жившему, как и все другие титаны (после поражения от Олимпийцев и временного низвержения в Тартар), на Островах Блаженных, на самом краю Земли, то есть на Крайнем Севере -- в Гиперборее (о чем речь пойдет впереди).
Родословная потомков Ноя и основанные на ней легенды были когда-то чрезвычайно популярны на Руси2 и породили вереницу апокрифических сочинений. Насчитывается около ста списков подобных "повестей" -- преимущественно ХVII века; некоторые из них полностью вошли в хронографы и летописцы (например, в "Мазуринский летописец"). Публикация данных произведений, исключительно важных для понимания русской предыстории и становления национального самосознания, прекратилась еще в прошлом веке. Современные ученые вообще считают их продуктом чистого сочинительства. Сидел якобы некто (и откуда такой прозорливец взялся?), глядел в потолок и от нечего делать сочинял, что в голову придет, а другие потом у него списали. Так ведь получается? Но нет! Безымянные авторы, вне всякого сомнения, опирались на какие-то не дошедшие до нас источники (если не письменные, то устные). Следовательно, ядро этих повестей опирается на действительную историю, хотя и закодированную в виде образов дописьменного творчества народных масс.
Историки-снобы подчеркнуто высокомерно и чуть ли не с брезгливостью относятся к попыткам свести генезис древних народов к отдельно взятым предкам или родоначальникам, рассматривая это исключительно как акт мифопоэтического творчества. Но факты говорят о другом. Никто ведь не усматривает ничего крамольного в высказываниях типа: "Иван Грозный взял Казань"; "Петр Великий построил Петербург"; "Суворов перешел через Альпы"; "Кутузов разгромил Наполеона". Каждому ясно: хотя речь идет о событиях, связанных с деяниями больших масс людей, символизируют их в каждом конкретном случае отдельные личности. Так было в прошлом, так будет всегда. Кроме того, родословие во все времена начиналось с какой-то точки отсчета, и к ней всегда привязывалось конкретное лицо -- пусть даже легендарное.
Татищев не был одиночкой в изучении древнейших корней русского племени. Не менее скрупулезно и панорамно данная проблема проанализирована Василием Кирилловичем Тредиаковским (1703 -- 1769) в обширном историческом труде с подробным, в духе XVIII века, названием: "Три рассуждения о трех главнейших древностях российских, а именно: I о первенстве словенского языка над тевтоническим, II о первоначалии россов, III о варягах-руссах, словенского звания, рода и языка" (СПб, 1773). В этом незаслуженно забытом трактате только вопросу о Мосохе (Мосхе) как прапредке московитов-москвичей посвящено не менее двух десятков страниц. Вывод таков: "...Рос-Мосх есть праотец как россов, так и мосхов... Рос-Мосх есть едина особа, и, следовательно, россы и мосхи суть един народ, но разные поколения... Рос есть собственное, а не нарицательное и не прилагательное имя, и есть предимение Мосхово"3.

«…Очень интересная легенда касается Шамбалы - острова, расположенного на краю Северного моря [выделено мной. - В.Д. ]. Там множество золота, а пшеница достигает удивительной высоты. В этой стране неизвестна бедность; действительно, молоко и мед текут в этой стране».

А вот как объяснял Николаю Рериху северную, восходящую к полярной горе Меру, символику Шамбалы, с одной стороны, и ее земную конкретику, с другой, один из тибетских лам:

«Великая Шамбала находится далеко за океаном. Это могущественное небесное владение. Она не имеет ничего общего с нашей землей. Как и зачем вы, земные люди интересуетесь ею? Лишь в некоторых местах, на Крайнем Севере [выделено мной. - В.Д. ], вы можете различить сияющие лучи Шамбалы. Мы знаем рассказы одного бурятского ламы, как его сопровождали через очень узкий тайный проход. Мы знаем, как другой посетитель видел караван горцев, везущих соль с озер, расположенных на самой границе Шамбалы. Более того, мы сами видели белый пограничный столб, один из трех постов Шамбалы. Поэтому не говори мне только о небесной Шамбале, но говори и о земной; потому что ты, так же как и я, знаешь, что земная Шамбала связана с небесной. И именно в этом месте объединяются два мира».

Судя по всему, сам Николай Константинович, а также его жена и вдохновительница - Елена Ивановна, как никто приблизились к разгадке древней тайны Шамбалы. Но, связанные обетом молчания, поведать об этом они смогли лишь в символической и иносказательной форме. Шамбала - это не только Обитель Света и сакральное место на недоступной для непосвященных карте. Шамбала - это еще и философия, причем непосредственно вытекающая из великого учения Востока Калачакры .

Само понятие «калачакра» означает «колесо времени». По преданию это учение было передано царю Шамбалы самим Буддой. Но мало кто сомневается, что главные элементы самой философии сформировались задолго до возникновения буддизма и берут свое начало на Севере. В соответствии с философской доктриной Калачакры, всё в мире - от Вселенной до человека - развивается циклично. Всё рано или поздно повторяется, и если когда-то на смену матриархата пришел патриархат, то нынче они, похоже, вновь сменяют друг друга. И действуют тут не какие-то абстрактные социологические схемы, а глубинные космические закономерности: мужское и женское Начала коренятся в самой структуре Природы и Социума, обусловливая циклические процессы и смену одних явлений другими.

В знаменитом буддистском трактате «Калачакра-тантра» излагается концепция неразрывного единства Макро- и Микрокосма - Вселенной и Человека. Человек - это малая Вселенная, способная, однако, оказывать воздействие и на большую. Это совершается как в творческом и боговдохновенном, так и в любовном экстазе. Существует известная визуализация данного акта, олицетворяющая соитие женского и мужского начал или же соответствующих ипостасей бесконечного времени (рис. 159). На этом рисунке, существующем во множестве вариантов, 24-рукий мужчина страстно обнимает свою 8-рукую партнершу; при это в каждой руке заключен конкретный предмет с совершенно определенным смыслом.

Истоки этого учения или хотя бы хоть какие-нибудь следы, приводящие к данным истокам, пытался отыскать на Севере, в центре Русской Лапландии, А. В. Барченко. Как и Рерих, он представлял древнюю духовную традицию в виде единой и неразрывной цепи, начало которой - на Севере, а конец - в Тибете и Гималаях. «Калачакра» - санскритское слово. По-тибетски «колесо времени» - «дюнхор»; философский и эзотерический смысл тот же самый. Судьбу и будущность именно данной доктрины обсуждал с известнейшим бурятским ученым-этнографом Г. Ц. Цыбиковым (1873–1930), первым россиянином, еще в начале века проникшим в Тибет под видом ламы-паломника. Переписка Барченко с Цыбиковым чудом сохранилась в Государственном архиве в Улан-Удэ.

« Глубокое раздумье привело меня к убеждению, что в марксизме человечество имеет начало именно такого мирового движения, которое должно привести человечество к тому великому столкновению цивилизаций, которое выражено в древнейших преданиях всех народов восточных. У ламаистов - в легенде о Шамбалийской войне. У мусульман - в легенде о приходе махди из Джаммбулая. У христиан и иудеев - в легенде пророка Иезекиля о великой последней войне между Севером и народом праведных, собранном из всех народов, живущих на вершине земли - каковое описание явно отвечает той же Шамбале.

Это убеждение мое нашло себе подтверждение, когда я встретился с русскими, тайно хранившими в Костромской губернии Традицию „дюнхор“. [В оригинале слово написано по-тибетски. - В.Д. ] Эти люди значительно старше меня по возрасту и, насколько я могу оценить, более меня компетентные в самой Универсальной науке и в оценке современного международного положения. Выйдя из костромских лесов в форме простых юродивых (нищих), якобы безвредных помешанных, они проникли в Москву и отыскали меня. Посланный от этих людей под видом сумасшедшего произносил на площадях проповеди, которых никто не понимал, и привлекал внимание людей странным костюмом и идеограммами, которые он с собой носил. Этого посланного - крестьянина Михаила Круглова - несколько раз арестовывали, сажали в ГПУ, в сумасшедшие дома. Наконец, пришли к заключению, что он не помешанный, но безвредный. Отпустили его на волю и больше не преследуют. В конце концов, с его идеограммами случайно встретился в Москве и я, который мог читать и понимать их значение.

Таким образом, установилась связь моя с русскими, владеющими русской ветвью Традиции [дюнхор]. Когда я, опираясь лишь на общий совет одного южного монгола, решился самостоятельно открыть перед наиболее глубокими идейными и бескорыстными государственными деятелями большевизма [имеются в виду прежде всего Ф. Э. Дзержинский и Г. В. Чичерин. - В.Д. ] тайну [дюнхор], то при первой же моей попытке в этом направлении меня поддержали совершенно неизвестные мне до того времени хранители древнейшей русской ветви Традиции [дюнхор]. Они постепенно углубляли мои знания, расширяли мой кругозор. А в нынешнем году формально приняли меня в свою среду ».

Опять возникает таинственная линия: Россия - Тибет - Гималаи. Основная же цель обстоятельного обращения Барченко к Цыбикову - объединение духовных усилий всех носителей изначальной Традиции и древнего Универсального знания. В качестве первого шага для того Барченко предлагал организовать на территории России встречу представителей русского, бурятского, калмыцкого, монгольского, китайского, тибетского, уйгурского и ряда других народов, прежде всего из тогда еще единой Британской Индии, а также Афганистана. К сожалению, замысел остался неосуществленным: в 1930 году умирает Цыбиков, а Барченко переходит на работу в НКВД, где до самого своего ареста возглавляет сверхсекретную лабораторию, связанную с изучением воздействия физических полей на психику людей. После его расстрела в недрах службы безопасности навсегда исчезла 2-томная работа Барченко по методике воздействия объемного энергополя на сознание человека, написанная в тюремной камере.

Кроме того, в процитированном выше отрывке содержатся совершенно поразительные факты! Барченко (и не он один - существовало целое сообщество хранителей древнего Знания) имел, читал и понимал древнейшие тексты, написанные «идеографическим» письмом. Более того, похоже, что сохранились фотографии данных текстов. Быть может, они и есть тот заветный ключик, который отомкнет двери в такие тайники седой старины, о каких еще вчера даже не смело мечтать самое необузданное воображение. Не менее удивительно, что одна из общин хранителей древнего универсального знания преспокойно жила в глухих лесах Костромской губернии. Кто же они такие? Что с ними стало? И главное - осталось ли что-нибудь от них?

Валерий Демин.

Тайны русского народа: В поисках истоков Руси

Но ты учись вкушать иную сладость,

Глядясь в холодный и полярный круг.

Бери свой челн, плыви на дальний полюс

В стенах из льда -- и тихо забывай,

Как там любили, гибли и боролись...

И забывай страстей бывалый край.

Александр БЛОК

Ранней осенью 1922 по берегу священного лапландского

Сейдозера, в одном из самых труднодоступных уголков Кольского

полуострова, пробирался отряд обессиленных людей. Скоро вечер

Надо спешить. И вдруг вдали в скользящих лучах солнца

проступила гора. На ее отлогом каменистом склоне отчетливо

выделялась гигантская -- до 100 м -- фигура человека с

крестообразно раскинутыми руками (рис.1). Так Александр

Барченко увидел то, к чему, быть может, стремился всю свою

жизнь. Перед ним был несомненный след, оставленный той

древнейшей и давно исчезнувшей с лица земли цивилизации,

указывало на ее местонахождение -- за Бореем -- Северным

ветром, или просто -- на Севере.

Казалось, все силы земли и неба ополчились против горстки

сме-льчаков, задумавших выведать одну из самых сокровенных тайн

истории. Проводники-саамы (лопари) с ужасом и мольбой

отговаривали их от намеченного маршрута. На обратном пути

налетевший вихрь едва не потопил лодку. Физически ощущалось

враждебное противодействие каких-то неведомых природных сил. Но

вожатый продолжал двигаться к избранной цели, как Амундсен к

своему полюсу.

Из дневника участника экспедиции Александра Кондиайна

Ученого-астрофизика, близкого друга Барченко, впоследствии

разделившего печальную судьбу друга:

"10/ I Х. "Старики". На белом, как бы расчищенном фоне

<...> выделяется гигантская фигура, напоминающая темными

своими контурами человека. Мотовская губа поразительно,

грандиозно красива. Надо себе представить узкий коридор версты

2-3 шириной, ограниченный справа и слева гигантскими отвесными

скалами до 1 версты высоты. Перешеек между этими горами,

которыми ограничивается губа, порос чудесным лесом -- елью,

роскошной елью, стройной, высокой до 5-6 саж., густой, типа

таежной ели.

Кругом горы. Осень разукрасила склоны вперемешку кущами

берез, осин, ольх. Вдали <...> раскинуты ущелья, среди

которых находится Сейдозеро. В одном из ущелий мы увидели

загадочную вещь. Рядом со снегом, там и сям пятнами лежавшим на

склонах ущелья, виднелась желтовато-белая колонна, вроде

гигантской свечи, а рядом с ней кубический камень. На другой

стороне горы виднеется гигантская пещера на высоте саж. 200, а

рядом нечто вроде склепа. <...>

Вечером, после короткого отдыха, идем на Сейдозеро. К

сожалению, мы пришли туда после захода солнца. Ущелья уже были

закрыты синей мглой. Очертания "Старика" смутно выделялись на

белом плафоне горы. К озеру через Тайболу ведет роскошная

тропа. Вернее, широкая проезжая дорога, кажется даже, что она

мощеная. В конце дороги находится небольшое возвышение. Все

говорит за то, что в глубокую древность роща эта была

заповедной и возвышение в конце дороги служило как бы

алтарем-жертвенником перед "Стариком".

Александр Васильевич Барченко (1881 -- 1938) -- одна из

трагических и загадочных личностей ХХ века. Носитель Великой

Тайны, он судя по всему, навсегда унес ее в Мир иной. Попытки

оставить хоть какую-то информацию для потомков предпринимались.

Даже удалось убедить палачей отсрочить исполнение смертного

приговора. Ему дали карандаш и увесистую стопку бумаги, чтобы

смертник обстоятельно изложил все, что знал. А расстреляли на

другой день после завершения исповеди. Рукопись немедленно

упрятали, да так, что с тех пор ее почти никто не видел. Даже

легенду сочинили: дескать, пропало все, когда в трагическом

41-м немцы подошли к Москве и пришлось сжечь архивы НКВД.

Верится не очень -- больно уж велика была засекреченная тайна!

Теперь можно лишь догадываться, что было в той пропавшей

рукописи. Но догадаться в общих чертах можно! О многом Барченко

написал еще в своих дореволюционных романах: пещеры в Гималаях

и на Русском Севере, подземные хранилища глубочайших тайн

мировой цивилизации, замурованные отшельники и т.п.

(Беллетристика Барченко была частично переиздана в 1991 г. в

издательстве "Современник" его наследниками -- сыном и внуком.

Им обоим выражаю искреннюю признательность за предоставление

фактического материала из семейного архива. -- В.Д.).

Описано все в полуфантастических романах Барченко так, как

видел или нет. Ведь сохранилось в протоколах допроса на Лубянке

глухое признание: в пору дореволюционных скитаний довелось ему

посетить не одну из заморских стран якобы с коммерческими

целями. А после революции организовал экспедицию на Кольский

полуостров в поисках следов Прародины человечества. И

нашел-таки, проложив маршрут таким образом, как будто точно

знал, где и что следует искать.

В этом Знании как раз вся-то и суть. Ибо Знание сие

тайное, сокровенное, эзотерическое, как говорили в старину, да

к тому же еще и древнее. Таким же знанием владел и Николай

Рерих, когда вместе с женой и сыновьями готовил экспедицию на

Алтай и в Тибет. Собственно, искал Рерих в Центральной Азии то

же самое, что и Барченко в Русской Лапландии. И

руководствовались они, судя по всему, одним и тем же

источником. Даже личные контакты между ними, скорее всего,

были: в 1926 году в Москве, когда Рерих привозил Послание

махатм Советскому правительству (еще один из таинственных

эпизодов истории, но уже связанный с семьей Рерихов). Барченко

убедился лишний раз в своих предположениях, когда неожиданно

столкнулся с русским отшельником из глухих костромских лесов --

хранителем древнего тайного знания. Тот сам под видом юродивого

пробрался в Москву, отыскал Барченко и поведал ученому о вещах

невероятных (этот факт стал известен и Рериху). Полученную

информацию впоследствии предполагалось обсудить с известнейшим

бурятским этнографом Цыбиковым, первым россиянином, еще в

начале века проникшим в Тибет под видом ламы-паломника.

Переписка Барченко с Цыбиковым чудом сохранилась в

Государственном архиве в Улан-Удэ.

<...> Это убеждение мое [об Универсальном Знании.

В.Д.] нашло себе подтверждение, когда я встретился с

русскими, тайно хранившими в Костромской губернии Традицию

[Дюн-Хор]. Эти люди значительно старше меня по возрасту и,

насколько я могу оценить, более меня компетентные в самой

Универсальной науке и в оценке современного международного

положения. Выйдя из костромских лесов в форме простых юродивых

(нищих), якобы безвредных помешанных, они проникли в Москву и

отыскали меня <...> Посланный от этих людей под видом

сумасшедшего произносил на площадях проповеди, которых никто не

понимал, и привлекал внимание людей странным костюмом и

идеограммами, которые он с собой носил <...> Этого

посланного -- крестьянина Михаила Круглова -- несколько раз

арестовывали, сажали в ГПУ, в сумасшедшие дома. Наконец, пришли

к заключению, что он не помешанный, но безвредный. Отпустили

его на волю и больше не преследуют. В конце концов, с его

идеограммами случайно встретился в Москве и я, который мог

Таким образом, установилась связь моя с русскими,

владеющими русской ветвью Традиции [Дюн-Хор]. Когда я, опираясь

лишь на общий совет одного южного монгола, <...> решился

самостоятельно открыть перед наиболее глубокими идейными и

бескорыстными государственными деятелями большевизма [имеется в

виду прежде всего Ф.Э.Дзержинский. -- В.Д.] тайну [Дюн-Хор], то

при первой же моей попытке в этом направлении, меня поддержали

совершенно неизвестные мне до того времени хранители древнейшей

русской ветви Традиции [Дюн-Хор]. Они постепенно углубляли мои

знания, расширяли мой кругозор. А в нынешнем году <...>

формально приняли меня в свою среду <...>

Поразительные факты! Барченко (и не он один --

существовало целое сообщество хранителей древнего Знания) имел,

читал и понимал древнейшие тексты, написанные "идеографическим"

письмом. Более того, похоже, что сохранились фотографии данных

текстов. Быть может, они и есть тот заветный ключик, который

отомкнет двери в такие тайники седой старины, о каких еще вчера

даже не смело мечтать самое необузданное воображение.

У Барченко была стройная историософская концепция развития

мировой цивилизации, "золотой век" ее в северных широтах

продолжался 144 000 лет и завершился 9 тысяч лет назад исходом

индоариев на Юг во главе с предводителем Рамой -- героем

великого индийского эпоса "Рамаяна". Причины тому были

космического порядка: при благоприятных космических условиях

происходит расцвет цивилизации, при неблагоприятных -- ее

упадок. К тому же космические силы приводят к периодическому

повторению на Земле "потопов", перекраивающих сушу и

перемешивающих расы и этносы. Руководствуясь этими идеями,

Барченко сумел организовать экспедицию, которая в 1921/23 гг.

обследовала глухие районы Кольского полуострова. Главной целью

(точнее -- тайной подцелью) были поиски следов древней

Гипербореи. И нашел ведь! И не только гигантскую черную фигуру

человека с крестообразно раскинутыми руками, но и прямоугольно

обтесанные гранитные глыбы (а на вершине гор и в болоте --

"пирамиды"), вымощенные участки тундры -- остатки древней

дороги (?) в труднодоступных местах, где вообще отсутствовали

всякие дороги. Участники экспедиции сфотографировались у

расщелины-лаза, уводящего в глубины земли, но спуститься по

нему не решились, так как почувствовали противодействие

природных сил. Наконец, своего рода талисманом путешественников

стал "каменный цветок" с изображением "лотоса" (?).

К сожалению, результаты изысканий не сделались достоянием

широкой общественности, а были засекречены и исчезли в архивах

ВЧК-ОГПУ-НКВД. Барченко обладал экстрасенсорными способностями.

Занимался вопросом передачи мыслей на расстояние (кстати, на

Кольском п-ве он действовал с мандатом Института изучения мозга

и с личного благословения академика В.М.Бехтерева) и был

привлечен к работе в органах госбезопасности, где возглавил

сверхсекретную лабораторию оккультного направления. Но и это

еще не все. В 1926 г. Барченко по личному указанию Дзержинского

возглавил совершенно секретную экспедицию в пещеры Крыма. Цель

Все та же: поиски остатков древних цивилизаций, которые,

согласно концепции русского ученого, владели универсальным

Знанием. Но Барченко искал большее: он считал, что древние

цивилизации владели тайной расщепления атома, иными источниками

энергии, а также действенными средствами психотронного

воздействия на людей. И сведения о том не исчезли, они

сохранились в закодированной форме, их можно отыскать и

расшифровать. Этим не в последнюю очередь и объясняется

повышенный интерес к его изысканиям со стороны чекистов и лично

Дзержинского. Было ли найдено искомое доказательство? Ответ на

этот вопрос сокрыт за семью печатями. Секретные службы всегда

умели хранить свои тайны.

Не исключал Барченко и возможности палеоконтактов между

древнечеловеческой и внеземными цивилизациями. На сей счет он

располагал какими-то особыми сведениями. Одна из скрытых

подцелей Кольской экспедиции заключалась в поисках

таинственного камня, ни больше ни меньше как с Ориона. Этот

камень был якобы способен накапливать и передавать на любые

расстояния психическую энергию, обеспечивать непосредственный

контакт с космическим информационным полем, что давало

обладателям такого камня знание о прошлом, настоящем и будущем.

Этот вопрос занимал и академика Бехтерева. Во всяком случае, он

был в курсе намерений Барченко и поручил ему заодно специально

исследовать таинственное явление "мерячения" -- присущего

северным аборигенам состояния массового транса, в который они

впадали под воздействием различных факторов, в том числе и

шаманских камланий. Но не их одних: "мерячение" имело и чисто

природную обусловленность, связанную с северными широтами, что

требовало изучения и объяснения.

Но не шутка ли все это? Не досужая ли выдумка? Да нет!

историков, настойчиво сообщают о северном летающем народе --

гиперборейцах. Такими, правда, не без иронии, их подробно

описал еще Лукиан. Может ли быть такое -- чтобы древние жители

Арктики владели техникой воздухоплавания? А почему бы и нет?

Сохранились ведь во множестве изображения вероятных летательных

аппаратов -- типа воздушных шаров -- среди наскальных рисунков

Онежского озера (рис.2). Есть среди них и предположительное

изображение летящего гиперборейца (рис.3). Русский фольклор

также сохранил немало образов-символов летательных средств:

Летучий корабль, Деревянный орел, Ковер-самолет, Ступа Бабы-Яги

и др. Эллинский Солнцебог Аполлон, рожденный титанидой Лето

(ср.: русское "лето") в Гиперборее и получивший по месту

рождения один из своих главных эпитетов, постоянно посещал свою

далекую родину и прародину практически всех средиземноморских

народов. Сохранилось несколько изображений Аполлона, летящего к

гиперборейцам. При этом художники упорно воспроизводили

совершенно нетипичную для античной изобразительной символики

крылатую платформу (рис.4), восходящую, надо полагать, к

какому-то реальному праобразу.

Думается, не случайно и в северном искусстве сложился

настоящий культ крылатых людей. Уместно предположить, что особо

любимые и чтимые на Руси образы птицедев Сирина, Алконоста,

Гамаюна (рис.5, 5-а) уходят своими корнями в глубокую

гиперборейскую древность -- не обязательно напрямую, а, скорее

всего, через взаимодействие разных культур, опосредованных в

пространстве и во времени. Совсем недавно множество литых

бронзовых фигурок крылатых людей, вновь заставляющих вспомнить

о гиперборейцах, обнаружено при раскопках святилища на о.

Вайгач (рис.6), расположенном в акватории Ледовитого океана --

месте прописки древней Гипербореи.

Но еще раньше множество стилизованных бронзовых

изображений птицелюдей было найдено в разных местах Прикамского

региона и Приполярного Урала (рис.7). Это образцы так

называемого "Пермского звериного стиля". Почему-то их принято

именовать "чудскими древностями" и односторонне привязывать к

финно-угорской культуре: раз последними по времени аборигенами

здесь являются коми, ханты, манси и другие народы, значит,

именно им и принадлежат обнаруженные археологами предметы и

изделия. Однако истоки финно-угорских, самодийских,

индоевропейских и всех других народов следует искать в

нерасчлененном северном Пранароде с единым языком и культурой.

Именно в эту гиперборейскую древность уходят и корни "пермского

стиля" с его крылатыми птицелюдьми, распространенными, впрочем,

по всему земному шару -- вплоть до Южной Америки и о. Пасхи.

Подтверждением тому служат и другие сюжеты чудских (в смысле

"чудесных" от русского слова "чудо") сокровищ. Так, повсеместно

распространенными являются изображения сдвоенных солнечных

коней (рис.8), найденных также и в Прикамье. Но доказывает это

лишь одно -- общемировое происхождение культур и их носителей!

Описания "механизма" полетов во множестве сохранились в

памяти северных народов в виде устойчивых фольклорных образов,

бережно передаваемых из поколения в поколение. Ниже, в основной

части книги, будут приведены русские устные и письменные

свидетельства. Сейчас же уместно напомнить кульминационный

эпизод "Калевалы", где рассказывается о решающем морском

сражении между главными героями карело-финского эпоса с

противостоящим им народом далекой северной земли Похъелы за

право владения волшебной мельницей Сампо -- неиссякаемым

источником богатства и процветания. Действие происходит посреди

моря-океана. Испробовав все боевые средства против сынов страны

Калевы и потерпев неудачу, владычица Похъелы -- ведьма Лоухи --

оборачивается гигантской птицей-"летучим кораблем". Вот как это

выглядело в передаче народных сказителей:

Сто мужей на крылья сели,

Тысяча на хвост уселась,

Села сотня меченосцев,

Тысяча стрелков отважных.

Распустила Лоухи крылья,

Поднялась орлом на воздух.

Дополнительным доводом в пользу сказанного может послужить

еще один факт, продолжающий "крылатую тематику". Археологов не

перестает удивлять обилие так называемых "крылатых предметов",

постоянно находимых в эскимосских могильниках и относимых к

самым отдаленным временам истории Арктики. Вот он -- еще один

символ Гипербореи! Сделанные из моржового клыка (откуда их

поразительная сохранность), эти распростертые крылья, не

вписывающиеся ни в какие каталоги, сами собой наво-дят на мысль

о древних летательных приспособлениях (рис.9).

Впоследствии эти символы, переда-ваясь из поколе-ния в

поколение, распространились по всему свету и закрепились

практически во всех древних культурах: египетской, ассирийской,

хеттской, персидской, ацтекской, майя и так -- до Полинезии

(рис.10). Ныне парящие крылья как подсознательная память о заре

человечества стали эмблемой российской авиации и космонавтики

(рис.11).

Таковы некоторые факты и гипотезы. Вопросов больше, чем

ответов. Тем не менее логика неопровержима. Она-то -- логика

научного поиска -- и будет путеводной нитью в дальнейшем

путешествии в глубь и даль веков и тысячелетий. Надежные и

апробированные методы есть, хотя, быть может, они не столь

привычны для читателя. Потому-то и необходимы некоторые

предварительные пояснения. С них и начнем...

ДВА ВЗГЛЯДА НА ИСТОРИЮ ДРЕВНЕЙ РУСИ

Со времени воинствующих русофобов-норманистов XVIII - XIX

веков в исторической литературе насаждается далекая от науки

точка зрения, согласно которой собственно русская история

начинается якобы с призвания варяжских князей, а также с

последовавшего вскоре вслед за этим принятия христианства. А до

той поры пребывал русский народ, дескать, в диком, варварском

состоянии, не говоря уж о том, что славянские племена вообще

являются пришлыми на территории, где они обитают в настоящий

момент. Укреплению данных идей, весьма далеких от

действительности, к сожалению, во многом содействовал

Николай Михайлович Карамзин (1766 -- 1826), задавший тон

в своей "Истории государства Российского" следующей

меланхолической фразой: "Сия великая часть Европы и Азии,

именуемая ныне Россиею, в умеренных ее климатах была искони

обитаема, но дикими, во глубину невежества погруженными

народами, которые не ознаменовали бытия своего никакими

собственными историческими памятниками"1.

Отрицание самобытности и автохтонности древней русской

культуры, а по существу отторжение древнейших корней русского

народа и установление границы его исторического бытия где-то в

IX веке н.э. (некоторые снижают эту ограничительную планку до

IV -- VI веков) было на руку и официальным властям, и

представителям церкви. Первых не интересовало что бы то ни было

за пределами государственно-правовых структур, а их

возникновение однозначно связывалось с появлением первой

правящей династии Рюриковичей. Вторых более чем устраивал тезис

о дикости нравов и культуры русских людей до принятия

христианства. Позиция эта, всячески поощряемая и

культивируемая, дожила до наших дней и заняла доминирующее

положение в школьных и вузовских учебниках, научной и

популярной литературе, в средствах массовой информации и т.д. В

результате повсеместно насаждается мнение, что до определенных

(указанных выше) временных пределов русский народ как бы вовсе

и не существовал, пребывая во внеисторическом состоянии, а

когда возник (вроде бы из небытия) на исторической арене, то

просто воспринял идеологию, культуру и государственно-правовые

традиции, сложившиеся до него и без него.

По счастью, в русской исторической науке всегда была

сильна и другая струя. Многие выдающиеся и рядовые

исследователи постоянно искали истоки русской самобытности в

самых глубинах человеческой истории, не противопоставляя славян

древнейшим этносам, жившим на территории современной России, и

отыскивая русские корни (и не только их) у народов, испокон

веков обитавших на Севере и в других областях Евразии. Эта

традиция восходит к двум замечательным деятелям отечественной

науки -- Василию Никитичу Татищеву (1686 -- 1750) и

Михаилу Васильевичу Ломоносову (1711 -- 1765). Труды

обоих, посвященные древнейшей русской истории, были

Татищева, где подробнейшим образом рассматривается генезис

русского народа, увидел свет даже на год позже ломоносовской

"Древней российской истории..." (хотя и создан был почти на два

десятилетия раньше). Однако оба русских ученых независимо друг

от друга отстаивали одну и ту же мысль: корни русского народа

уходят в глубины тысячелетий и затрагивают этносы, издревле

заселявшие север Евразии и известные под разными именами

библейских книг, арабских, персидских, китайских и других

хронистов).

Татищев напрямую вел родословную славян (а следовательно,

и русских) от скифов, по современным данным появившихся в

Причерноморье ориентировочно в VII веке до н.э., ареал же их

расселения распространял далеко на Север и в Сибирь, именуя

наших далеких северных прапредков скифами [г]иперборейскими.

Праотцом славян и русских, исходя из данных вавилонского

летописца Бероса, Иосифа Флавия и более поздних историков

считал Мосоха -- шестого сына библейского Яфета (Иафета) и

внука легендарного Ноя. А.И.Асов удачно объясняет происхождение

имени Моск от протославянского и древнерусского слова "мозг": в

устной речи две последние согласные становятся глухими, и все

слово звучит как "моск". От имени Мосоха (Моска) впоследствии

образовались наименования: Москва -- сначала река, затем и

город на ней, Московия, московиты, москвитяне, москвичи... Яфет

(Иафет) же, сын Ноя, по мнению многих, тождественен греческому

титану Япету (Иапету), отцу Прометея, жившему, как и все другие

титаны (после поражения от Олимпийцев и временного низвержения

в Тартар), на Островах Блаженных, на самом краю Земли, то есть

на Крайнем Севере -- в Гиперборее (о чем речь пойдет впереди).

Родословная потомков Ноя и основанные на ней легенды были

когда-то чрезвычайно популярны на Руси2 и породили вереницу

апокрифических сочинений. Насчитывается около ста списков

подобных "повестей" -- преимущественно Х VII века; некоторые из

них полностью вошли в хронографы и летописцы (например, в

"Мазуринский летописец"). Публикация данных произведений,

исключительно важных для понимания русской предыстории и

становления национального самосознания, прекратилась еще в

прошлом веке. Современные ученые вообще считают их продуктом

чистого сочинительства. Сидел якобы некто (и откуда такой

прозорливец взялся?), глядел в потолок и от нечего делать

сочинял, что в голову придет, а другие потом у него списали.

Так ведь получается? Но нет! Безымянные авторы, вне всякого

сомнения, опирались на какие-то не дошедшие до нас источники

(если не письменные, то устные). Следовательно, ядро этих

повестей опирается на действительную историю, хотя и

закодированную в виде образов дописьменного творчества народных

масс.

Историки-снобы подчеркнуто высокомерно и чуть ли не с

брезгливостью относятся к попыткам свести генезис древних

народов к отдельно взятым предкам или родоначальникам,

рассматривая это исключительно как акт мифопоэтического

творчества. Но факты говорят о другом. Никто ведь не

усматривает ничего крамольного в высказываниях типа: "Иван

Грозный взял Казань"; "Петр Великий построил Петербург";

"Суворов перешел через Альпы"; "Кутузов разгромил Наполеона".

Каждому ясно: хотя речь идет о событиях, связанных с деяниями

больших масс людей, символизируют их в каждом конкретном случае

отдельные личности. Так было в прошлом, так будет всегда. Кроме

того, родословие во все времена начиналось с какой-то точки

отсчета, и к ней всегда привязывалось конкретное лицо -- пусть

даже легендарное.

Татищев не был одиночкой в изучении древнейших корней

русского племени. Не менее скрупулезно и панорамно данная

проблема проанализирована Василием Кирилловичем

Тредиаковским (1703 -- 1769) в обширном историческом труде

с подробным, в духе XVIII века, названием: "Три рассуждения о

трех главнейших древностях российских, а именно: I о первенстве

словенского языка над тевтоническим, II о первоначалии россов,

III о варягах-руссах, словенского звания, рода и языка" (СПб,

1773). В этом незаслуженно забытом трактате только вопросу о

Мосохе (Мосхе) как прапредке московитов-москвичей посвящено не

менее двух десятков страниц. Вывод таков: "...Рос-Мосх есть

праотец как россов, так и мосхов... Рос-Мосх есть едина особа,

и, следовательно, россы и мосхи суть един народ, но разные

поколения... Рос есть собственное, а не нарицательное и не

прилагательное имя, и есть предимение Мосхово"3.

Тредиаковский, как никто другой, имел право на вдумчивый

историко-лингвистический и этимологический анализ

вышеочерченных проблем. Всесторонне образованный ученый и

литератор, обучавшийся не только в московской

Славяно-греко-латинской академии, но также в университетах

Голландии и парижской Сорбонне, свободно владевший многими

древними и новыми языками, работавший штатным переводчиком при

Академии наук в Санкт-Петербурге и утвержденный академиком по

латинскому и русскому красноречию, -- выдающийся отечественный

просветитель стоял вместе с Ломоносовым у истоков русской

грамматики и стихосложения и явился достойным продолжателем

Татищева в области русской истории.

Помимо завидной эрудиции, Тредиаковский обладал редким

даром, присущим ему как поэту, -- чувством языка и интуитивным

пониманием глубинного смысла слов, что неведомо

ученому-педанту. Так, он решительно поддержал и развил мнение,

упомянутое еще у Татищева, о русскости древнегреческого

наименования "скифы". В соответствии с нормами греческой

фонетики эта слово произносится, как "скит[ф]ы". Второй слог в

греческом написании слова "скифы" начинается с "теты" -- Q в

русском озвучивании она произносится и как "ф", и как "т", --

причем в течение времени произношение звука менялось. Так,

заимствованное из древнегреческого языка слово "театр" до XVIII

века звучало как "феатр", а слово "теогония" ("происхождение

Богов") еще недавно писалось "феогония". Отсюда же расщепление

звучания в разных языках имен, имеющих общее происхождение:

Фе[о]дор -- Теодор, Фома -- Том[ас]. До реформы русского

алфавита в его составе (в качестве предпоследней) была буква

"фита" -- Q , предназначенная для передачи заимствованных слов,

включающих букву "тета". И слово "скифы" в дореволюционных

изданиях писалось через "фиту". В действительности же "скит" --

чисто русский корень, образующий лексическое гнездо со словами

типа "скитаться", "скитание". Следовательно, "скифы-скиты"

дословно означают: "скитальцы" ("кочевники"). Вторично, в

качестве позднейшего заимствования из греческого языка, где оно

служило названием пустыни, общая корневая основа "скит" вновь

вошла в русское словоупотребление в смысле: "отдаленное

монашеское убежище" или "старообрядческий монастырь".

Ломоносов по поводу вопроса: можно ли именовать Мосоха

прародителем славянского племени вообще и русского народа в

частности -- высказался гибко и дипломатично. Великий россиянин

не принял бесповоротно, но и не отверг категорически

возможности положительного ответа, оставляя "всякому на волю

собственное мнение"4. Аналогичным образом было расценено и

предположение о вероятном родстве московитов-славян с

Геродотовым племенем месхов, оказавшихся в конечном счете в

Грузии. Что касается самой Геродотовой "Истории", то ее

Ломоносов считал непререкаемым. В концентрированном виде такое

же понимание впоследствии сформулировал другой выдающийся

русский историк -- Иван Егорович Забелин (1820 -- 1909):

"...Никакая отрицающая и сомневающаяся... критика не может

отнять у русской истории истинного сокровища, ее первого

летописца, которым является сам Отец истории -- Геродот"5.

Ныне представление о прямом родстве славяноруссов со

скифами и другими древними народами Евразии считается не иначе

как наивным. Между тем позиция Татищева -- Ломоносова --

Забелина может быть существенно подкреплена за счет аргументов,

заимствованных из исторического языкознания, мифологии и

фольклора. Линия, идущая от историков Х VII -- Х VIII веков, была

продолжена и закреплена в трудах Дмитрия Ивановича

Иловайского (1832 -- 1920) и Георгия Владимировича

Вернадского (1877 -- 1973), написавшего по-английски книгу

"Древняя Русь" (1938 г.; рус. издание -- 1996 г.), где история

русского народа начинается с Каменного века и проводится через

последующие этапы: киммерийский, скифский, сарматский и т.д.

Нельзя пройти и мимо исторических сочинений Александра

Нечволодова и Льва Гумилева. Известный в прошлом

археолог и историк русского права Дмитрий Яковлевич

Самоквасов (1843 -- 1911) также отстаивал скифское

происхождение русского народа, а прародину славяноруссов

именовал Древней Скитанией6. Естественно, речь должна идти не

об одном только русско-скифском родстве, но и о генетическом

единстве множества народов, населявших в древности просторы

Евразии.

История не всегда благосклонна к собственным радетелям,

подвижникам и летописцам. Примеров тому не счесть. Для русских

же поучительна и показательна жизнь и деятельность человека,

внесшего неоспоримый вклад в становление и организацию

исторической науки в России. Имя его, мало что говорящее

современному читателю, -- Александр Дмитриевич Чертков

(1789 -- 1853). Он обладал одним из самых богатых в России

собраний книжных, рукописных и нумизматических редкостей. На

данной основе впоследствии была создана и отстроена (дом с

лепным фасадом в начале Мясницкой улицы) знаменитая частная

Чертковская библиотека -- бесплатная и общедоступная. Здесь,

кстати, до перехода в Румянцевский музей работал Н.Ф.Федоров и

здесь же состоялось его знакомство с молодым К.Э.Циолковским:

длительное общение в стенах Чертковской библиотеки в 1873/74

гг. оказало решающее влияние на формирование космического

мировоззрения будущего основоположника теоретической и

практической космонавтики. Бесценное собрание Черткова было

подарено Москве, некоторое время пребывало в Румянцевском музее

(ныне Российская государственная библиотека), в настоящее время

книги находятся в Исторической библиотеке, а рукописи -- в

Историческом музее.

В последние годы жизни Чертков являлся президентом

Общества истории и древностей российских и опубликовал во

Временнике данного Общества, а также в виде отдельных оттисков

(книг) несколько удивительных исторических изысканий: "Очерк

древнейшей истории протословен" -- (1851 г.), "Фракийские

племена, жившие в Малой Азии" (1852 г.), "Пеласго-фракийские

племена, населившие Италию" (1853 г.), "О языке пеласгов,

населивших Италию" (1855 г.). Опираясь на глубокое знание

древних языков и практически на все доступные ему источники,

Чертков указал на языковое и этнокультурное сродство между

славяноруссами, с одной стороны, а, с другой, -- с пеласгами,

этрусками, скифами, фракийцами, гетами, эллинами, римлянами...

Однако открытие ученого-романтика, которого можно с полным

основанием сравнить с Генрихом Шлиманом, не стало событием в

отечественной и мировой историографии -- здесь в почете были

совершенно иные ценности: эмпирико-позитивистские,

вульгарно-социологические, психологические, структуралистские,

семантико-семиотические и т.п.

И сегодня время Черткова еще не наступило -- проделанная

им колоссальная работа ждет и своего продолжения, и своих

продолжателей. Впрочем, современный подход требует не выведения

славяно-русского языка из пеласгийского или из этрусского и

критского, как это было недавно проделано в книге Г.С.Гриневича

"Праславянская письменность. Результаты дешифровки" (М., 1993),

а поиска общих истоков всех индоевропейских и неиндоевропейских

языков.

Корни русского языка и русского народа находятся гораздо

глубже. Истоки Руси уходят в тысячелетние дали и обнаруживают

свои начала в той нерасчлененной этнолингвистической общности,

с которой, собственно, и начиналось человечество. Происхождение

славян, русских и всех других народов, их языков и культур

предстает совершенно в другом свете, если проанализировать

общеизвестные факты с точки зрения метода археологии языка и

реконструкции смысла.

Мировоззрение русского народа уходит во тьму веков и

тысячелетий, к тому неведомому времени, когда пестроцвет

современных этносов и языков был спаян в единой нерасчлененной

этнолингвистической общности племен, обычаев, представлений об

окружающем мире и верований. Есть все основания утверждать, что

в самых глубинных истоках, на заре становления людского рода

все без исключения языки имели общую основу -- а следовательно,

и сами народы имели общую культуру и верования. К такому выводу

приводит анализ самого архаичного и консервативного пласта слов

всех языков мира -- указательных слов, и возникших позже на их

основе личных местоимений всех модификаций. Удается выделить

несколько первичных элементов, которые повторяются во всех без

исключения языках мира -- живых и мертвых, донося до наших дней

дыхание Праязыка. Какая-то случайность здесь полностью

исключена. О былом единстве языков однозначно говорится уже в

Библии, аккумулировавшей в себе древнее знание Востока, Запада,

Севера и Юга: "На всей земле был один язык и одно наречие"

(Бытие II , I ). В дословном научном переводе это звучит еще

более точно: " И были на всей земле язык один и слова одни и те

же"7. И это не наивная легенда, а непреложный факт.

Неоднократно обосновывался данный тезис и с точки зрения

языкознания. Наиболее убедительно это было сделано уже в наше

время. В начале ХХ века итальянский филолог Альфред

Тромбетти (1866 -- 1929) выдвинул всесторонне обоснованную

концепцию моногенеза языков, то есть их единого происхождения.

Практически одновременно с ним датчанин Хольгер Педерсен

(1867 -- 1953) выдвинул гипотезу родства индоевропейских,

семито-хамитских, уральских, алтайских и ряда других языков.

Чуть позже набрало силу "новое учение о языке" советского

академика Николая Яковлевича Марра (1864 -- 1934), где

неисчерпаемое словесное богатство, обретенное многочисленными

народами за их долгую историю, выводилось из четырех

первоэлементов. (После появления известной работы И.В.Сталина

по вопросам языкознания марристская теория была объявлена

лженаучной, а ее приверженцы подверглись преследованиям.) В

середине века наибольшую популярность получила так называемая

"ностратическая" (термин Педерсена), или сибиро-европейская

(термин советских лингвистов), теория; в ней идея Праязыка

доказывалась на основе скрупулезного анализа крупных языковых

сравнительного словаря рано погибшего ученого

В.М.Иллича-Свитыча.) Совсем недавно американские лингвисты

подвергли компьютерной обработке данные по всем языкам Земли

(причем за исходную основу был взят лексический массив языков

северо-, центрально- и южноамериканских индейцев), касающихся

таких жизненно важных понятий, как деторождение, кормление

грудью и т.п. И представьте, компьютер выдал однозначный ответ:

все языки без исключения имеют общий лексический базис. (См.:

Приложение 1).

Обычно вывод о моногенезе языков вызывает скептическое

неприятие специалистов. Однако гораздо более нелепой (если

хорошенько вдуматься) выглядит противоположная концепция, в

соответствии с которой каждый язык, группа языков или языковое

семейство возникли самостоятельно и обособленно, а потом

развивались по законам, более или менее одинаковым для всех.

Логичнее было бы предположить, что в случае обособленного

возникновения языков законы их функционирования также должны

были быть особенными, не повторяющими (гомеоморфно или

изоморфно) друг друга. Такое совпадение маловероятно!

Следовательно, остается принять обратное. Здесь права Библия, а

не ее противники. Как видим, аргументов в пользу языкового

моногенеза более чем достаточно.

Всего известно свыше 30 самостоятельных языковых семей --

точная классификация затруднена из-за неясности: на сколько

обособленных языковых семей подразделяются языки индейцев

Северной, Центральной и Южной Америк; в различных

энциклопедиях, учебной и справочной литературе их число

колеблется от 3 до 16 (причем ряд лингвистов вообще

предполагает отказаться от традиционной классификации и перейти

к группировке на совершенно ином основании). Языковые семьи не

равномощны: например, на языках китайско-тибетской семьи

говорит около миллиарда человек, на кетском же языке

(обособленная семья) -- около одной тысячи, а на юкагирском

языке (тоже обособленная семья) -- менее 300 человек (и кеты и

юкагиры -- малые народности России).

Одной из самых больших, разветвленных и всесторонне

изученных является индоевропейская языковая семья (рис. 12).

Еще в прошлом веке было доказано (и это стало одним из

блестящих триумфов науки), что все входящие в нее языки и,

следовательно, говорящие на них народы имеют общее

происхождение: некогда, много тысячелетий тому назад, был

единый пранарод с единым праязыком. Отстаиваемая же в настоящей

книге концепция позволяет пойти еще дальше и утверждать:

пранарод, праязык и их общая прародина относятся не к одним

лишь индоевропейцам, но ко всем без исключения этносам,

населявшим Землю в прошлом и настоящем.

Скрупулезная реконструкция смысла исходных

общеиндоевропейских и доарийских слов и понятий приводит к

границе, которую не принято переступать в современной науке,

что, впрочем, свидетельствует о недостаточной развитости

последней. Несмотря на геологические, климатические,

этнические, исторические и социальные катаклизмы, в результате

которых исчезло множество народов, культур и цивилизаций,

современному человечеству досталось бесценное богатство в виде

языка и системы образов мифологического мышления. Стоит

правильно подобрать ключ -- и перед изумленным взором откроются

бездонные глубины. Правда, придется отказаться от большинства

бытующих стереотипов.

Что это означает применительно к языку? За последние два

века своего существования сравнительно-историческое языкознание

добилось крупных успехов в области систематизации языков и

установлении родства между ними в рамках отдельных языковых

семей, например, индоевропейской, досконально проследило

эволюцию фонетических (звуковых), графических (алфавитных),

морфологических (словосоставных), лексических (словарных),

грамматических и иных форм различных языков. Дальше этого

обычно не идут. Более того, исследовательское поле за пределами

существующей традиционной границы считается запретной

территорией. Но это -- всего лишь Terra incognita , ждущая своих

первооткрывателей. Действовать им придется решительно и не

полагаться на эмпирическую ползучую приземленность традиционных

методов.

Многого, скажем, достигли этимологи, чья задача: объяснять

происхождение конкретных слов, раскрывать их генетические

корни, устанавливать первичную структуру и сходство с

лексическими единицами живых и мертвых языков. Этимология --

скрупулезная наука: филигранной реконструкции подвергаются, к

примеру, звуковой и словообразовательный состав слов с учетом

чередования, трансформации и выпадения конкретных звуков. Но в

большинстве своем этимологи не стремятся заглянуть далеко

вглубь. Индоевропейское языкознание во временном плане доходит

до языка священных ведийских текстов и санскрита. Связи же

между различными языковыми семьями исследуются очень робко и

без надежной исторической базы. Между тем, если исходить из

концепции единого происхождения языков мира, -- открываются

совершенно новые пути осмысления разных языков и далеких друг

от друга культур. На смену традиционной микроэтимологии,

ориентирующейся на близкородственные языковые связи, приходит

макроэтимология, исходящая из древней языковой общности.

Для макроэтимологии традиционный морфологический и фонетический

догматизм не играет большой роли, и она допускает лексические и

морфологические модификации, незнакомые для микроэтимологии.

Что же такое археология языка и реконструкция

смысла? Нагляднее всего это видно на конкретных примерах.

Знакомое и всеми любимое слово "весна" -- казалось бы, такое

русское-прерусское. Однако оно имеет общее основание с другими

индоевропейскими языками и восходит к древним общеарийским

корням. Достаточно взглянуть на производное от слова "весна"

прилагательное "вешний", чтобы увидеть в нем индийского Бога

Вишну и более общее русское понятие (Все)вышний, обозначающее

высшее безначальное Божество, олицетворяющее главного

властелина Вселенной (на что указывает его местоположение -- в

"вышине"). По-болгарски и сербохорватски "высокий" звучит как

"више" (ср. русскую сравнительную степень "выше"). Не случайно

также в эпических песнях Эдды верховный Бог

древнескандинавского пантеона Один именуется Высоким.

Одним из первых, кто указал на взаимосвязь слов "вышний",

"вечный", "вещий" и "вешний" с именем индоарийского Бога Вишну,

был русский писатель и историк-любитель Александр Фомич

Вельтман (1800 -- 1870). Он обратил на это внимание в

первой же своей исторической монографии "Индо-Германе, или

Сайване" (1856 г.). Кроме этого, плодовитый автор-беллетрист

Русь IV -- V в." (1858 г.), "Маги и Мидийские Каганы XIII

столетия" (1860 г.), "Первобытное верование и буддизм" (1864

г.), где содержится немало более чем смелых и

полуфантастических предположений по истории Древней Руси.

Интересно также, что и того же происхождения наименование вишни

Прежде всего дерева, а затем уже и его ягод. Другими

словами, вишня -- это дерево Вишну. На юге России и на Украине

вишня издавна была почитаемым деревом -- в одном ряду с дубом,

березой, ясенем, липой. Существовал обычай вырезать посошки и

палочки из вишневого дерева. Считалось, что вишневая палка

наделена особой волшебной силой, которая к тому же передается

от деда к отцу и от отца к сыну.

Барченко был уверен – древние владели тайной расщепления атома, неиссякаемыми источниками энергии, средствами психотронного воздействия на людей...

О чем написал А.В. Барченко перед расстрелом?
Или в чем суть тайного, сокровенного, древнего знания

Александр Васильевич Барченко (1881-1938)- одна из трагических и загадочных личностей ХХ века. Носитель Великой Тайны, он, судя по всему, навсегда унес ее в Мир иной. Попытки оставить хоть какую-то информацию для потомков предпринимались. Даже удалось убедить палачей отсрочить исполнение смертного приговора. Ему дали карандаш и увесистую стопку бумаги, чтобы смертник обстоятельно изложил все, что знал. А расстреляли на другой день после завершения исповеди. Рукопись немедленно упрятали, да так, что с тех пор ее почти никто не видел. Даже легенду сочинили: дескать, пропало все, когда в трагическом 41-м немцы подошли к Москве и пришлось сжечь архивы НКВД. Верится не очень- больно уж велика была засекреченная тайна!

Теперь можно лишь догадываться, что было в той пропавшей рукописи. Но догадаться в общих чертах можно! О многом Барченко написал еще в своих дореволюционных романах: пещеры в Гималаях и на Русском Севере, подземные хранилища глубочайших тайн мировой цивилизации, замурованные отшельники и т.п. (Беллетристика Барченко была частично переиздана в 1991 г. в издательстве «Современник» его наследниками- сыном и внуком. Им обоим выражаю искреннюю признательность за предоставление фактического материала из семейного архива.- В.Д.). Описано все в полуфантастических романах Барченко так, как будто автор все видел своими глазами. Впрочем, кто его знает: видел или нет. Ведь сохранилось в протоколах допроса на Лубянке глухое признание: в пору дореволюционных скитаний довелось ему посетить не одну из заморских стран якобы с коммерческими целями. А после революции организовал экспедицию на Кольский полуостров в поисках следов Прародины человечества. И нашел-таки, проложив маршрут таким образом, как будто точно знал, где и что следует искать.
В этом Знании как раз вся-то и суть. Ибо Знание сие тайное, сокровенное, эзотерическое, как говорили в старину, да к тому же еще и древнее. Таким же знанием владел и Николай Рерих, когда вместе с женой и сыновьями готовил экспедицию на Алтай и в Тибет. Собственно, искал Рерих в Центральной Азии то же самое, что и Барченко в Русской Лапландии. И руководствовались они, судя по всему, одним и тем же источником. Даже личные контакты между ними, скорее всего, были: в 1926 году в Москве, когда Рерих привозил Послание махатм Советскому правительству (еще один из таинственных эпизодов истории, но уже связанный с семьей Рерихов).

Письмо А. Барченко известному бурятскому этнографу Цыбикову

Барченко убедился лишний раз в своих предположениях, когда неожиданно столкнулся с русским отшельником из глухих костромских лесов- хранителем древнего тайного знания. Тот сам под видом юродивого пробрался в Москву, отыскал Барченко и поведал ученому о вещах невероятных (этот факт стал известен и Рериху). Полученную информацию впоследствии предполагалось обсудить с известнейшим бурятским этнографом Цыбиковым, первым россиянином, еще в начале века проникшим в Тибет под видом ламы-паломника. Переписка Барченко с Цыбиковым чудом сохранилась в Государственном архиве в Улан-Удэ.
Из письма А.В.Барченко проф. Г.Ц.Цыбикову 24 марта 1927 г.

<...> Это убеждение мое [об Универсальном Знании.- В.Д.] нашло себе подтверждение, когда я встретился с русскими, тайно хранившими в Костромской губернии Традицию [Дюн-Хор]. Эти люди значительно старше меня по возрасту и, насколько я могу оценить, более меня компетентные в самой Универсальной науке и в оценке современного международного положения. Выйдя из костромских лесов в форме простых юродивых (нищих), якобы безвредных помешанных, они проникли в Москву и отыскали меня <...> Посланный от этих людей под видом сумасшедшего произносил на площадях проповеди, которых никто не понимал, и привлекал внимание людей странным костюмом и идеограммами, которые он с собой носил <...> Этого посланного- крестьянина Михаила Круглова- несколько раз арестовывали, сажали в ГПУ, в сумасшедшие дома. Наконец, пришли к заключению, что он не помешанный, но безвредный. Отпустили его на волю и больше не преследуют. В конце концов, с его идеограммами случайно встретился в Москве и я, который мог читать и понимать их значение.
Таким образом, установилась связь моя с русскими, владеющими русской ветвью Традиции [Дюн-Хор]. Когда я, опираясь лишь на общий совет одного южного монгола, <...> решился самостоятельно открыть перед наиболее глубокими идейными и бескорыстными государственными деятелями большевизма [имеется в виду прежде всего Ф.Э.Дзержинский.- В.Д.] тайну [Дюн-Хор], то при первой же моей попытке в этом направлении, меня поддержали совершенно неизвестные мне до того времени хранители древнейшей русской ветви Традиции [Дюн-Хор]. Они постепенно углубляли мои знания, расширяли мой кругозор. А в нынешнем году <...> формально приняли меня в свою среду <...>

Александр Барченко – хранитель древнего знания?

Поразительные факты! Барченко (и не он один- существовало целое сообщество хранителей древнего Знания) имел, читал и понимал древнейшие тексты, написанные «идеографическим» письмом. Более того, похоже, что сохранились фотографии данных текстов. Быть может, они и есть тот заветный ключик, который отомкнет двери в такие тайники седой старины, о каких еще вчера даже не смело мечтать самое необузданное воображение.

Концепция развития мировой цивилизации по А.В. Барченко

У Барченко была стройная историософская концепция развития мировой цивилизации, «золотой век» ее в северных широтах продолжался 144 000 лет и завершился 9 тысяч лет назад исходом индоариев на Юг во главе с предводителем Рамой- героем великого индийского эпоса «Рамаяна». Причины тому были космического порядка: при благоприятных космических условиях происходит расцвет цивилизации, при неблагоприятных- ее упадок. К тому же космические силы приводят к периодическому повторению на Земле «потопов», перекраивающих сушу и перемешивающих расы и этносы.

Руководствуясь этими идеями, Барченко сумел организовать экспедицию, которая в 1921-23 гг. обследовала глухие районы Кольского полуострова. Главной целью (точнее- тайной подцелью) были поиски следов древней Гипербореи. И нашел ведь! И не только гигантскую черную фигуру человека с крестообразно раскинутыми руками, но и прямоугольно обтесанные гранитные глыбы (а на вершине гор и в болоте- «пирамиды»), вымощенные участки тундры- остатки древней дороги (?) в труднодоступных местах, где вообще отсутствовали всякие дороги. Участники экспедиции сфотографировались у расщелины-лаза, уводящего в глубины земли, но спуститься по нему не решились, так как почувствовали противодействие природных сил. Наконец, своего рода талисманом путешественников стал «каменный цветок» с изображением «лотоса» (?).

Не исключал Барченко и возможности палеоконтактов между древнечеловеческой и внеземными цивилизациями. На сей счет он располагал какими-то особыми сведениями. Одна из скрытых подцелей Кольской экспедиции заключалась в поисках таинственного камня, ни больше ни меньше как с Ориона. Этот камень был якобы способен накапливать и передавать на любые расстояния психическую энергию, обеспечивать непосредственный контакт с космическим информационным полем, что давало обладателям такого камня знание о прошлом, настоящем и будущем.

Барченко был уверен – древние владели тайной расщепления атома, неиссякаемыми источниками энергии, средствами психотронного воздействия на людей.

К сожалению, результаты изысканий не сделались достоянием широкой общественности, а были засекречены и исчезли в архивах ВЧК-ОГПУ-НКВД. Барченко обладал экстрасенсорными способностями. Занимался вопросом передачи мыслей на расстояние (кстати, на Кольском п-ве он действовал с мандатом Института изучения мозга и с личного благословения академика В.М.Бехтерева) и был привлечен к работе в органах госбезопасности, где возглавил сверхсекретную лабораторию оккультного направления. Но и это еще не все. В 1926 г. Барченко по личному указанию Дзержинского возглавил совершенно секретную экспедицию в пещеры Крыма. Цель- все та же: поиски остатков древних цивилизаций, которые, согласно концепции русского ученого, владели универсальным Знанием. Но Барченко искал большее: он считал, что древние цивилизации владели тайной расщепления атома, иными источниками энергии, а также действенными средствами психотронного воздействия на людей. И сведения о том не исчезли, они сохранились в закодированной форме, их можно отыскать и расшифровать. Этим не в последнюю очередь и объясняется повышенный интерес к его изысканиям со стороны чекистов и лично Дзержинского. Было ли найдено искомое доказательство? Ответ на этот вопрос сокрыт за семью печатями. Секретные службы всегда умели хранить свои тайны.

© В.Н. Демин, доктор философских наук